Воу...

На фотографии Полина в купальнике. Достаточно скромном, сплошном. У неё довольно пышная грудь. Сегодня я не заметил этого под платьем. Ну или чаще смотрел на её задницу. Но под обтягивающей латексной тканью такую грудь просто невозможно спрятать.

Её длинные волосы мокрые, они облепили плечи, ниспадая к округлым бёдрам. Стройные подкачанные ноги. А лицо... Полина дерзко улыбается в объектив камеры. За её спиной море.

– Посмотрел?

– Угу...

Север поворачивает экран к себе. И теперь он тоже сползает по спинке дивана и, почти лёжа, пялится на Полину. Его взгляд тяжелеет.

– Всё, хорош!

Сграбастав его телефон, сношу из галереи фото. Север ржёт.

– Типа я не могу скачать снова, да?

– Можешь, но тогда я сделаю тебе очень больно, – киваю в сторону двери зала.

– Всё, ладно, не буду, – изображает фальшивую капитуляцию.

Из соседнего зала выходит младшая группа. За ним наш тренер Володин.

– Вы чего здесь? – вопросительно смотрит на нас.

– Тренились, – лениво отвечает Север.

– Похвально.

Володин проходит мимо, царапнув меня мимолётным взглядом. Подрываюсь за ним. Идём по коридору.

– Макс, когда у меня бой будет?

Он тормозит, поворачивается ко мне лицом.

– Какой бой? – скрещивает на груди руки.

Ясно... Максим Сергеевич не хочет больше с этим связываться. Он и так сильно рискует, помогая мне пропихнуться на нелегальщину. Володин – бывший чемпион, тренер малышни в школе олимпийского резерва. А таких, как я и Север, он тренирует по зову сердца. Потому, что нам самим это нужно. Правда, Север для себя, а я – чтобы иметь возможность драться за деньги. Один бой обеспечивает меня примерно на месяц. От отца зависеть я не собираюсь.

– Макс, пожалуйста. Я почти на мели, – говорю по-честному.

Потому что купил долбаный телефон для Полины. Я виноват – я купил. Это даже не обсуждается, тем более, с ней.

– Ты где, по-твоему, находишься? – он стреляет глазами в дверь кабинета, где сидит вся администрация школы. Потом его взгляд проходится по камерам слева.

– Да понял я, понял...

– Скину тебе всё смской, – произносит почти беззвучно, после чего уходит.

Смотрю ему вслед. Вспоминаю, как пришёл сюда четыре года назад из-за Севера. Тот наплёл мне всякой хрени. Типа тренер дельный, много наших у него занимается. А кто-то из друзей уже и деток своих к нему водит. И что бокс поможет мне выбраться из депрессии.

У меня не было депрессии, я тогда просто будто бы сдох, по крайней мере – внутри. Мне было на всё пофиг. Алкоголь, секс, дебоши... Ебанутый папаша...

Потом его вдруг прижали федералы, и он свалил за бугор. А я всё-таки нашёл в себе силы прийти сюда. Через месяц Максим Сергеевич сказал мне, что ему жаль... Жаль, что я не пришёл сюда в семь. Хотя бы в десять. Из парня в моём возрасте поздно делать чемпиона, и вряд ли я могу рассчитывать на медали.

Но мне это было не нужно. Я просто кайфовал, мутузя грушу. И мутузя парней на спаррингах. Интерес к боксу возрос, когда я получил первый гонорар за участие в нелегальном бою. Точнее, эти бои легальны, но не имеют отношения к спортивной федерации. Коммерческие – так бы я их назвал.

И я кайфанул не только потому, что заработал на этом. На ринге у меня нет моей фамилии, смешанной с дерьмом. Там только моё тело, ярость, отточенные удары и лицо противника. Там я не Парфёнов. Там я кто-то другой. Просто я.

И этот «я» никогда не станет юристом. Однозначно.

Возвращаюсь к Северу. Он встаёт с дивана и подбирает свою сумку.

– Пошли, пожрём.

Выходим на улицу, оставляем в тачках свои спортивные сумки. Переходим через дорогу, и Север демонстративно шагает мимо фитнес-кафе.