Он недооценил мою жажду знаний. Даже если смогу шевелить только пальцами, все равно поплыву смотреть ночной подводный город.

Пузырей внизу не было – живые светильники на месте удерживали ниточки магии. Подсвеченные разноцветными огоньками подводные улицы напоминали сказочные дворцы.

Но мне было мало просто полюбоваться издали. У арки двери дома Лира фиолетовым колокольчиком висела небольшая медуза. В шаге от, условно скажем, крыльца (ступенек и козырька не было, зато имелась ажурная решетка, закрывающая дверь сверху и с боков) на вполне обычной клумбе мерцали огоньками острые лепестки морских анемонов. Алые, синие, желтые. Клумбы соседей выглядели на порядок бледнее.

– Когда цветы Лилы разрастаются и не помещаются в саду, она высаживает их сюда, – пояснил Лир.

– Хочу в сад! Помню-помню, нужна подготовка. – Осторожно провела рукой рядом с насыщенно-оранжевыми лепестками. Анемон вместо того, чтобы сжаться, замерцал сильнее.

– Марина, а чем ты занималась в своем мире? – с любопытством наблюдая, как я повторяю опыт с другим «цветком», осведомился Лир.

– Ну… по образованию – должна складывать цифры, следить за расходами и доходами хозяина, меня нанявшего… – старалась говорить максимально просто и понятно.

– Работать по найму? Следить за деньгами? Счетоводом? – уточнил иераклионец.

– В общем, да, счетоводом.

Ненормальная реакция анемона на опасность занимала меня все больше. «Цветок» должен прятаться, а не мерцать сильнее – его же съедят! Может, он меня за еду принимает? Что бы ему сунуть такого? Не палец же, в конце концов!

– Ты ведешь себя странно для счетовода. Обычно они любят цифры, а не примеряются, сунуть ли палец в актинию. Не стоит этого делать – они не жгутся, но ощущение малоприятное. Они реагируют на эмоции. Если ты довольна, цветы не спрячутся.

Отдернув руку, я почувствовала, как вспыхнули щеки. Совсем заработалась, исследовательница!

– А я и не люблю цифры. Пришлось выучиться. Родители настояли… – Взгрустнулось. Как они там, в своих джунглях? – Я в дельфинарии работала. Такое место, где люди с дельфинами выступают. За деньги. Трюки показывают.

Лир нахмурился, задумчиво посмотрел на меня, замершую у клумбы, отрицательно качнул головой:

– Это не объясняет твое поведение. У нас тоже есть циркачи, но они не ведут себя… вот так.

– Я всегда любила море, мечтала его изучать… А тут у вас столько всего… – Смущенно развела руками, ожидая привычной реакции недоумения: зачем молодой девушке какие-то креветки, жизнь ведь проходит.

Лир меня удивил: довольно хмыкнул, открыто улыбнулся:

– Изучай на здоровье, только больше в незащищенные места не уплывай.

– Хорошо, – поежилась, вспомнив кистеперых хищников.

Осмотр ночных красот пришлось прервать. Разглядывая анемоны, я все чаще ловила себя на мысли, как мягко будет прилечь на эти магически измененные актинии, лишенные стрекательных клеток. Они шевелятся и светятся, но это такие мелочи.

В комнату, выделенную мне Лиром, добралась на автопилоте. Сил хватило только на то, чтобы пожелать иераклионцу спокойной ночи и упасть на бледно-сиреневую губчатую кровать.

Марина

По закону подлости проснулась до рассвета. Привычка спать с открытой форточкой сыграла со мной злую шутку. Прямо под окном спальни кто-то на повышенных тонах выяснял отношения.

Опять Рита с очередным ухажером ругается! Я запихнула голову под подушку, потянулась за одеялом, оно сползло, нащупать край никак не удавалось.

А голоса на улице звучали все громче и ближе.

– Рита, пожалуйста, не надо заводить его в дом! – простонала я, прекрасно понимая, что плакал мой сон: уснуть, когда соседка по квартире за стеной орет на своего благоверного, можно только в промышленных наушниках, которые я так и не приобрела.