– Я почти все разобрала, – сказала Рейчел. – Там есть одно адресованное вам лично. Разумеется, я ничего не вскрывала.

Я взяла в руки большой белый конверт. Над моим именем красовалась надпись печатными буквами: «Лично». Я надорвала конверт. Внутри оказался лист бумаги размером примерно десять на пятнадцать сантиметров. Это была цветная глянцевая фотография, на которой Дэвид целовал меня, прижав к двери гостиничного номера.

Рука у меня дернулась, и кружка с кофе с размаху слетела на пол. Я схватила фотографию и сунула ее в ящик стола, пока Рейчел и Люси неслись с бумажными полотенцами.

– Все нормально? – спросила Рейчел. – Вы не ошпарились, нет?

– Нет, все в порядке. – Я взяла у нее бумажные полотенца. – Спасибо, я тут сама приберу.

– Бумаги целы? – спросила Люси.

– Целы, я вовремя их отодвинула, – я говорила резко, но ничего не могла с собой поделать.

Мне хотелось вытащить фотографию из ящика и снова на нее взглянуть, но я не могла этого сделать, пока они стояли рядом. Офис состоял лишь из одной комнаты с маленькой кухонькой за перегородкой у задней двери – все на виду. До этого момента это проблем не вызывало, но теперь я отдала бы многое за свой кабинет, где я могла бы спокойно подумать и постараться понять, что же, черт подери, происходит.

В тот день я сидела за столом, отвечала на телефонные звонки, разговаривала с новыми клиентами и назначала встречи, но все время думала о фотографии, лежавшей в ящике стола. Кто ее сделал? Зачем мне ее послали?

Последние несколько недель я не позволяла себе думать о произошедшем у дверей гостиничного номера. Это было и ожидаемо, и неожиданно. Будь я не замужем, думаю, я бы догадалась, что он собирается меня поцеловать. К этому подводили все наши разговоры. Мы оба выпили, много смеялись и очень сильно расслабились. Но он знал, что я замужем. Я рассказывала ему о Джо.

Мне очень хотелось с кем-нибудь этим поделиться. Но с Кейтлин я поговорить не могла. Разумеется, с Джо тоже. Мама пришла бы в ужас, узнав, что я с кем-то поцеловалась.

Я посмотрела на Люси. Она всегда была прекрасной подругой: веселая, понимающая, добрая и верная. Но я ее начальница. Наверно, есть границы того, что я могу ей говорить? Иногда мы с ней вместе бегали, какое-то время вместе ходили на йогу, иногда по мелочам жаловались на мужей, но до серьезных разговоров никогда не доходило. И я переживала, что мои суждения могли оказаться в корне ошибочными – я представила, как вхожу в офис и тотчас же понимаю, что все всё об этом знают и обсуждали, пока меня не было. При одной мысли о таком меня начинало подташнивать.

– Все нормально? – спросила Рейчел. – Как вы себя чувствуете?

Я заставила себя улыбнуться.

– Да, все прекрасно, спасибо. Просто устала немного.

– Скоро уже конец рабочего дня, – успокоила она. – Чуть-чуть осталось.

Она сходила в туалет и вернулась, выглядя так же безупречно, как когда пришла на работу. Волосы у нее всегда блестели и были высоко заколоты, а макияж – всегда свежий.

– Выглядишь просто замечательно, – сказала я. – Куда-нибудь собираешься?

Она покраснела.

– Нет, просто домой. Очередной вечер в четырех стенах.

– У меня тоже.

Я подумала о том, как приеду домой и обниму Рори. Лишь одной этой мысли было достаточно, чтобы давление у меня пришло в норму. Мне всего-то и хотелось – прижать его к себе, рассмешить. Зацеловать его, пока он не завизжит, прося пощады. Думая об этом, я немного расслабилась. Я глянула на часы: до конца рабочего дня оставалось десять минут.

– Так, все дружно, – скомандовала я, – давайте-ка сегодня вечером уйдем вовремя.