На экранах еще виднелся небольшой комочек темного вещества, продолжавший пульсировать, бороться, поглощать окружающую его разбушевавшуюся энергию и медленно таять в чужом и враждебном мире. Все-таки Кленов опоздал с прекращением контакта, какой-то предел был уже позади. Какие-то структуры нарушились, какие-то процессы приобрели необратимый характер. Гость продолжал растворяться, исчезать на глазах.

Кленов сделал еще одну, последнюю попытку. Мезолет выстрелил вниз вакуум-бомбой. Тонкая пленка облила на секунду объект и тут же сгорела.

Все было бесполезно. Гость продолжал бороться с враждебной средой до последнего атома, до последнего фотона. Он не желал выдавать своей тайны, но не мог знать, что все этапы схватки, все бесчисленные данные анализаторов уже учтены, зафиксированы и продолжают поступать в главные компьютеры планеты.

Центральное хранилище информации разместилось в подземных галереях Валдайской возвышенности. Среднерусская платформа давно уже стала центром многочисленных отраслевых компьютерных комплексов, со временем объединенных в гигантскую систему – Федеративный центр проблемной информации.

Постепенно сюда стали стягиваться различные научные учреждения, образовав на Валдае крупнейший академический центр со своими заводами, исследовательскими комплексами и полигонами. Этот мозговой центр Федерации не ориентировался на сиюминутные задачи. Здесь определялось развитие теоретической науки Земли на многие годы вперед, здесь занимались нестандартными проблемами широкого профиля, решить которые не могли специализированные региональные научные центры.

Наука с каждым годом стоила все дороже, погружаясь в бездну сложнейших проблем, суливших обществу в необозримо далеком будущем бесчисленные блага. Окутываясь почти мистическим туманом теорий, гипотез, предположений, разработок, исследований, она становилась занятием для избранных. Ученые превратились постепенно в привилегированную, замкнутую касту. На восемьдесят процентов эта огромная махина, пожиравшая бездну ресурсов и человеческих умов, работала сама на себя. А обществу ради остающихся жалких крох приходилось терпеть хорошо организованных бездельников, прикрывавшихся фиговыми листами научных диссертаций, разобраться в языке которых давно уже было не под силу ни одному нормальному человеку.

Несмотря на то что УВИВБ располагало собственным научно-исследовательским отделом, Кленову пришлось обратиться в Валдайский центр.

Только после утомительной процедуры выписки специального пропуска ему удалось наконец попасть на территорию Центра.

В гигантских ангарах доктора Каминского, как всегда, что-то разбирали. На этот раз был «Томагавк-2001». В соседнем отсеке начинался монтаж установки, подающей еще большие надежды, чем разбираемый «Томагавк». Самого Каминского Кленову удалось найти лишь после получасовых поисков в хорошо забетонированном подвале с надписью: «Вход воспрещен всем».

Каминский задумчиво теребил ухоженную бородку, разглядывая целую груду сверхпроводимых магнитов, сваленных без всякого порядка в дальнем конце подвала. От входа их отделяла толстенная плита свинцового стекла. По-видимому, магниты были основательно заражены радиацией и в ближайшие пятьдесят лет вряд ли кому-нибудь могли пригодиться.

– Вы ко мне? – спросил Каминский, все еще не отрывая взгляда от магнитов.

– Да. Вас должны были предупредить о моем визите.

– Возможно. Секретарше редко удается меня найти. Так, чем могу…

– Меня интересуют результаты ваших исследований по коду «Тревога-прорыв».