Под удивлённым взглядом батюшки подошёл к иконе начал молиться на французском, уж как умею. Там, куда идёт эта молитва, должны понять. Двести лет ждут.
- Богородица, прошу простить моего предка, что бросил здесь сына и рабу божью Марию. Прошу снять проклятие с моего рода и дать возможность Марии обрести покой в ином мире. Прошу дать мне уехать из этого края целым и невредимым. Аминь.

Гром не грохнул, небо не упало на землю. Быть может, взгляд на лике стал чуть добрей. А может, то игра света и тени, солнечного луча, что осветил древний лик. Долг выполнен. Пусть и спустя два с лишним века. Теперь венчание. Смешение веков, попытка спасти свою шкуру или дать шанс на счастье себе и девице? Кто знает. Никто.

Эльза.

Древний храм, чужая юбка, нелепая косынка на голове, напевная, громкая, чуждая мне молитва. Как я могла согласиться на этот фарс. Пусть и за немалую сумму, но дать осквернить и себя саму, и храм глупым фиктивным браком. Зачем это нужно Шарлю?

Долгий обряд, оплавленный воск свечи, благословения и вопросы. Все выдержала я до конца. Остался только вопрос: «Зачем?». Теперь мы муж и жена понарошку ли, взаправду, перед лицом бога? Не знаю. Будь, как будет. Точка невозврата пройдена дважды и мной, и им. Шарль задумчив и как-то возвышен. Красивый, изящный, богатый мужчина, чужеземец, которого знаю всего два дня, стал мне мужем перед лицом бога в старинном храме. Как дико и стыдно. Перед священником, перед ликами святых, перед собой, перед Шарлем. Теперь он Кирилл согласно святцам.
Я крещена Елизаветой. Вот и венчаны сегодня Елизавета и Кирилл. Как же странно.
- Убери к себе бумаги.
- Какие?
- Мою о крещении и нашу о венчании. Все же батюшка выдал их обе.
- Хорошо.
- Снимай юбку и платок. Нужно успеть добраться до станции засветло.
Выходим на улицу, солнечный свет ослепляет. Что-то громыхнуло вдали, будто салют.
- Что это было?
- Похоже на гром, но сейчас зима. Хотя, в вашем краю возможно всё. Цепляй лыжи, надо поторопиться.

Надо же, командовать стал, как будто самый взаправдашний муж. Я расхохоталась не то от нервов, не то от смущения, а может, и вовсе от глупости всего происходящего. Наспех попрощавшись с батюшкой, мы двинулись в сторону станции, пошёл лёгкий снежок. Тут и так дорога сложная - поле, а мы идём по крепкому насту. Шарль первый, а я за ним, чтобы наст выдержал нас обоих. Не хочется очутиться в сугробе по пояс. Небо всё больше заволакивают белые тучи. Подул ветер откуда-то. Ничего, скоро лес. Там, хоть дуть так не будет. Осталось совсем чуть-чуть, может с километр. Зря мы, конечно, идём напрямки, дорогой было бы дальше, но проще, надёжнее.

Шарль.

Я женат. По закону дикой страны, благословлён на рождение здоровых потомков их служителем церкви. Кто я теперь? Глупая дедова затея привела меня к полному краху. Если хоть кто-то узнает, какую глупость я совершил, мне конец. И деловой репутации, и отношениям с дедом. Всему. После такого только к психиатру и пора обращаться. Самое дикое в этом во всём, что я влюблён в свою, как это дико звучит, жену. Жду наступления ночи, чтобы остаться с ней один на один. Пусть этот брак юридически ничего не значит. Но сама моя дерзость, глупость, влюблённость эта ненормальная! Мы принадлежим разным мирам. Мой дом в Париже, на крайний случай, в скучном Бордо. Мир деловых отношений, сделок, контрактов, автомобилей.
Её дом - эта заснеженная деревня, корова, куры и прочий изыск.
Как из этого всего выбираться?
Небо затянуто будто бы одеялом, туго наполненным снегом. Снег сыплется из прорех, подул суровый северный ветер. Лес видится смутными очертаниями где-то далеко впереди. Пальцы давно околели от необходимости держать лыжные палки. Снег захватил всё пространство между землею и небом. Как бы не сбиться с пути. Успеть нырнуть под покров их хвойного леса. Там должно быть будет полегче, хоть можно будет дышать. Уже и леса не видно. Кругом только снег, да ветер. Получил лёгкий удар в спину. Эльза? Обернулся. Точно, она машет палкой и говорит что-то. Ни слова не слышу, ветер ворует все звуки. Остановился. Нагнала, наклоняется к уху.