Город и вправду завораживал. Просторный, элегантный, нарядный, он напоминал искажённый чьей-то порывистой рукой город Италии, будто переделанный на северный лад. Прямые как стрелы проспекты, изящество архитектуры, бесконечная череда мостов и каналов, броские витрины, хмурые лица. Все разные, все погружены в свои думы. О чём? Солнце робким лучом отражается в лужах, в окнах, в щедром золоте куполов бесчисленных соборов. Везде красота, везде вода, серая мгла, расцвеченная лучами восхода. Высокий шпиль крепости, расколовший стальное небо, чтобы пропустить солнце в город. Странное впечатление. Вроде и Европа, а вроде бы ждёшь какой-то уловки. Будто всё примерещилось ранним утром, сгустилось из тумана.  Отражение миражом здесь, в России, торжества итальянского мастера, словно насмешка. Вышел рядом с Гостиным двором. Долго ходил, много думал. Смотрел в лица людей, пытаясь прочитать в них их мрачные мысли. Так ничего и не понял. Душу охватила неясная, смутная ещё тревога. Пальто моё здесь по погоде, только пришлось замотаться новым шарфом. Позвонил дед. Долго ругал за задержку. Предложил ему идти в Пермь пешком. Сам прошёлся по магазинам, чтоб унять злость и нервы, купил сумку в дорогу. Зашёл в недорогое кафе, должно быть, впервые за много лет. Хмурая русская баба стояла на кассе. Случайно опрокинул чашку кофе на стойке, измочив купюры.
- Простите, я не хотел. Я могу как-то помочь убрать?
- Иностранец?
- Француз.
- Иди уж, болезный. Сейчас сама принесу другой кофе тебе за столик, а то опять разольёшь.
Не понял, что она имела в виду? Мой безрадостный вид или что-то другое? 

Эльза.

Крышка погреба поддалась с трудом. В нос ударил запах сырости и картошки. Шаткая приставная лесенка навевала тяжёлые думы о вечном. Спустилась. Света тут нет, мрачно и даже немного страшно. Свечу телефоном. Нашла заветный стеллаж, банки варенья за разные годы. Запаслива тётя. Вот и огурчики, а дальше грибочки. Чуть дальше огромный короб отборной картошки. Возьму всё. Без воды в кране готовить сложно. Но что получилось! Картошка с грибами и солёным огурчиком - сказка. Руки мыть нечем, а я устала. Надо что-то решать с водой. Оделась и вышла наружу. Дымок из трубы вьётся только у соседа слева, пойду к нему. Отворила калитку и зашла в чистый от снега двор. Стучу в дверь. Пока тихо, а, нет, вроде шаги. Открывается щёлочка в двери. Выглянул рослый хмурый дядька.
- Доброго Вам дня. Я племянница вашей соседки, приехала погостить, присмотреть за хозяйством, пока тётя в отъезде.
- Знамо дело.
- У меня какая-то проблема с водопроводом, не посмотрите, а я заплачу. Воды в доме из крана нет.
- Ты одикла, девка? Какой кран? Дуй в колодец! Кран ей. Вода в нём из бака на чердаке у печной трубы, сам Аглае мастерил. Придурь одна, водопровод летом будет. Жди!
- Да? А кто ещё сейчас живёт в деревне? Может, лавка заезжает?
- Одни мы тут. Разъехалися все. Дачники.
- А может, кто заезжает сюда зимой? Может, к Новому году кто приедет отмечать? Или ещё по каким делам?
- Кому тут охота морозить зад? Только своим, а те подвымерли. Последний француз и тот сбёг в Бордо лет двести назад. Предок мой. На этом усё, иди, не морочь мне голову, только дом стужу. Водопровод зимой! Цаца.
Дверь захлопнулась прямо перед моим носом. С крыши за шиворот упал небольшой сугроб.
Ну тетя, удружила! Может, я тоже хочу сбёгнуть в Бордо? Пока не одикла напрочь!
Сугроб за шиворотом начал стремительно таять и стекать по позвоночнику ледяной струйкой. 
Решила отдать хозяйский долг Шарику. Насыпала полную миску корма и щедро налила драгоценной воды в другую. Поставила перед будкой. А есть ли там тот Шарик? Или это мифическое существо, которое требует подношений на алтарь перед будкой? Может миленький маленький пёсик застрял в ворохе сена?