– На озере, – ответил Джейми и тщательно развесил над подоконником мокрое полотенце. – Кто-то, – сделав акцент на этом слове, мрачно сказал он, – оставил открытыми стойло и конюшню, а Кобхар решил немножко поплавать в сумерках.

– Так поэтому ты не пришел к ужину! Но лошади, кажется, не любители плавания? – спросила я.

Джейми помотал головой и пятерней расчесал волосы, чтобы поскорее высохли.

– Не любители. Но, видишь ли, они, как и люди, разные. К примеру, Кобхар обожает молодые водоросли. Он спустился к самой воде и стоял и лакомился ими, но тут прибежала свора деревенских псов и загнала его в озеро. Пришлось разгонять их, а затем лезть за Кохбаром в озеро. Ну Хэмиш, пусть только попадет мне в руки, – пригрозил он, – уж он узнает, как оставлять открытые двери.

– Расскажешь об этом Колуму? – поинтересовалась, сочувствуя злоумышленнику.

Джейми отрицательно покачал головой и начал рыться в спорране. Вытащил булку и кусок сыра – явно стянул их на кухне по дороге сюда.

– Нет, – сказал он, – Колум слишком суров с парнишкой. Если он прознает, что Хэмиш проявил такую беспечность, он на целый месяц запретит ему верховые прогулки, да Хэмиш и не сможет сесть в седло после полученной порки. Боже, просто умираю с голоду!

Он яростно впился зубами в булку, рассыпая крошки.

– Только не лезь в постель с хлебом, – приказала я и забралась под одеяло. – А как ты собираешься поступить с Хэмишем?

Он проглотил остаток булки и улыбнулся.

– Не беспокойся. Я отправлюсь с ним на лодке по озеру прямо перед обедом и кину его в воду. Пока он доплывет до берега, пока высохнет – обед и закончится.

Тремя взмахами челюсти он прикончил сыр и беззастенчиво облизал пальцы.

– Пусть попробует лечь спать мокрым и голодным, узнает, до чего это приятно!

Джейми с надеждой заглянул в ящик стола, где я время от времени оставляла яблоко или еще что-нибудь. Но в тот вечер ящик был пуст, и он со вздохом его задвинул.

– Ничего, до завтрака уж дотяну, – сделал он философский вывод.

Затем Джейми быстро разделся и, дрожа всем телом, залез ко мне под одеяло. После купания в холодном озере руки и ноги у него очень замерзли, но тело было приятно теплое.

– М-м-м, как хорошо с тобой обжиматься, – пробурчал он, занимаясь тем, что называл «обжиманием». – Ты сегодня как-то иначе пахнешь, верно, выкапывала растения?

– Да нет, – удивилась я, – мне показалось, что это ты пахнешь.

Действительно, я учуяла какой-то довольно резкий, явно растительный запах, довольно приятный, но незнакомый.

– От меня несет как от рыбы, – сообщил Джейми, понюхав тыльную сторону ладони. – И как от мокрой лошади. Нет, – принюхался он, – это и не от тебя. Что-то рядом.

Он вылез из кровати и стал ворошить постель. Источник запаха был обнаружен под моей подушкой.

– Что за черт?.. – Я подняла находку и тут же выронила. – Ой, тут шипы!

Это оказался маленький пучок вырванных с корнем растений, перевязанных черной нитью. Растения завяли, но от свернувшихся листьев шел резкий запах. В пучке имелся и один цветок – измятый шиповник, о колючий стебель которого я уколола большой палец.

Я пососала пораненный палец, осторожно крутя пучок в другой руке. Джейми, замерев, недолго глядел на него, затем вдруг схватил и, подойдя к открытому окну, выкинул прочь. Вернулся к кровати, быстрыми, ловкими движениями смел в ладонь осыпавшуюся с корней землю и выбросил в окно следом. Со стуком затворил окно и отошел от него, отряхивая ладони.

– Выбросил, – без всякой необходимости пояснил он, залезая в постель. – Ложись, англичаночка.