– Ну, да. Наверное.

– Наве-е-ерное, – передразнил он, переворачивая огромную колоду (я бы не смогла обхватить ее руками, если что), а затем размахнулся, облизнул красиво очерченные губы и, тихо крякнув, расколол её надвое. – Никакое не наверное. Правду говорю.

Я подумала-подумала и налила себе в высокий стакан лимонаду из обложенного кусками льда графина.

– Пить не хочешь?

– Хочу. Спасибо, кисунь.

– На здоровье, – смущённо одёргивая пальцы от его горячей ладони, пробормотала я, пытаясь придумать, как бы так привлечь внимание сталкера не к своему убогому телу, а к личности, что в нём заключена на пожизненный срок.

Это были самые счастливые три часа в моей жизни. Только я, только красавчик-сталкер, ни прошлого, ни настоящего, ни будущего, ни матери с дедом, которые вечно от меня чего-то требовали… Только он и я.

После той встречи я и решила, что больше не хочу до самой смерти жить так, как живу. Правда, признаться вэтом деду я смогла лишь через три года}.

***

– Такова воля Эзэ, – напомнил мерзкий старикашка, что лапал меня за задницу на входе в зал, и улыбнулся морщинистым, беззубым ртом, слюнявя меня липким взглядом.

На мне, как и на остальных девчонках, был больничный халатик, который держался на двух завязках и честном слове, и снять его было делом одной секунды, но ни одна из нас даже не шелохнулась.

– Шаси, вы нас услышали? – подал голос кто-то из президиума, и я стиснула зубы так, что в висках заломила. Уверена, Эзэ, если он и вправду существует, нет никакого дела до того, какого размера у нас сиськи и достаточно ли хорошо выскребли наши тела перед тем, как выставить их на торги. Но я об этом, конечно, промолчала.

«Не будь тряпкой, Тара! – мысленно воззвала я к собственному разуму, а одновременно с ним к внутреннему голосу номер один и к внутреннему голосу номер два. – Лишнее внимание тебе сейчас нужно, как зайцу пятая нога. Ты же всё равно ещё не привыкла считать это тело полностью своим!»

Это правда, не привыкла. Пугаюсь каждый раз, когда надо вставать на ноги, отказываюсь бегать, а хожу так медленно, что меня улитки обгоняют... Но раздеться перед толпой похотливых стариканов да перед ровным строем вполне молодых и привлекательных ракшасов – нет, не могу.

И тем более перед НИМ.

Повернула голову и вновь пересеклась взглядом со своим любимым сталкером, а тот улыбнулся мне ободряюще, продемонстрировав ямочки на щеках... Владычица Энлиль, ну до чего же он хорош!

Слева, заставив меня опомниться, тихим ругательством прошелестела Рольда и я увидела, как приятельница подняла руки к горлу, чтобы развязать завязки. Тиль стыдливо прикрывала соски рукой, алая от смущения и беспомощной злости. Кто-то в самом начале строя, кажется Ирша, яростно швырнул свой халат в ноги президиума.

– Мы всё ещё ждём! – Проклятье! – Шаси. Что-то мне подсказывает, что вы ещё недостаточно освоились с новым телом и мечтаете вернуться в Пансион.

В Отстойник я хотела ещё меньше, чем обнажаться перед толпой противных стариканов, делающих вид, что их устами говорят наши предки, поэтому потянулась к завязкам халата и несказанно удивилась, услышав звонкое и злое:

– Хватит!

За прошедшие годы голос сталкера сильно изменился, но я отчего-то была уверена, что именно ОН остановил непотребство и воззвал к совести старцев. Каково же было моё изумление, когда, вскинув голову, я обнаружила на лице своего возлюбленного неподдельное удивление и злость.

– Хватит! – упрямо повторил всё тот же ракшас, и я с недоумением уставилась на говорившего.

Чёрные волосы пестрят красными прядями, в беспорядке рассыпавшись по плечам, губы побелели от едва сдерживаемой ярости, а в малахитовых глазах пульсирует чёрной ниточкой узкий зрачок.