Чёрт!

– Тебе лучше? – поинтересовался он.

– Да, спасибо. Я, наверное, испортила тебе рубашку…

– Ерунда. – Он равнодушно пожал плечами.

– Давай я попрошу Нину её почистить?

– Не терпится меня раздеть?

– Что?

– Ради бога, уймись! – Он странно усмехнулся. – Прекрати говорить так, будто мы с тобой познакомились пять минут назад. Скажу откровенно: я предпочёл бы, чтобы ты орала и кидалась на меня с кулаками, а не вот так манерничала, как бездушная тупая сука, которую якобы волнует какая-то там рубашка.

– У меня, должно быть, тот ещё видок? – смущённо пробормотала я.

Голубые глаза оценивающе пробежали по моему лицу и остановились на губах.

– Да, – раздражённо отозвался он. – Пиздец полный! У тебя все лицо в красных пятнах. Я просто ненавижу, когда ты делаешь это! В детстве, в те минуты, когда ты ревела, чтобы привлечь к себе внимание, я смотреть на тебя не мог. Зрелище не для слабонервных!

Он передёрнул плечами для убедительности.

– Ну спасибо тебе, Демидушка! – угрюмо бросила я. – Если мне понадобится поддержка, ты будешь последним человеком, к которому я приду!

– Я это без тебя знаю, глупышка. Так что же с тобой происходит, Оля? – требовательно спросил Дэвид. – Тебе же положено изображать убитую горем вдову, а не соблазнительную красотку с плаката! Ты что, не можешь и секунды прожить, если не убеждена, что выгладишь на все сто?

Я в изумлении уставилась на Барсова. Неужели он сделал мне пусть и сомнительный, но все же комплимент? Больше всего меня поразил тон Демида.

– Ты считаешь меня красивой?

Он недовольно скривил губы и закатил глаза.

– Извини, – усталым голосом произнёс он, откидываясь на спинку дивана. – Я больше не играю в эти игры.

– Какие игры? – смутилась я, так что уши покраснели.

– «О господи, Демид! Неужели ты действительно считаешь меня красивой?» – пропищал он дурацким тоненьким голоском, изображая манерную ломаку. Взгляд, брошенный им на моё лицо, оставался суровым. – Нет, не играю… Особенно если у девушки, задающей мне этот вопрос, такая харя, словно минуту назад её отхлестали по щекам толстым пучком крапивы, уж прости за правду, дорогуша!

Я почувствовала новый прилив гнева, но тут же подавила его в себе. Демид ничего дурного не делал, просто высказал своё мнение, которое я зачем-то спросила на свою голову. Это я веду себя, как капризная малолетка.

– Мне очень трудно с тобой, Демид…

– Неужели?

– Ты сам это знаешь. Ты тяжёлый человек.

– А ты, блять, просто подарок небес? Впрочем, о чём это я? Ты всегда была законченной эгоисткой. Просто я не соглашаюсь подчиняться тебе, Лёля, не подлизываюсь, пытаясь понравиться. А тебе такой человек, как раз и нужен. Кто ещё, как ни я, скажет тебе правду? Всю жизнь тебя только баловали и позволяли творить все, что взбредёт в твою глупенькую головку. Это только сделало тебя круглой дурой, больше ничего. Ты жила среди лжецов, даже не подозревая об этом.

– Нет, – обиженно поправила его я. – Люди давали мне то, что, по их мнению, было мне нужно, а вовсе не всё, что мне только заблагорассудится. И ты мне не нужен!

Демид ничего не ответил. Но в глубине его глаз загорелся какой-то странный огонёк. Что бы это значило?

– Спасибо, что ты сегодня приехал и открыл мне правду на то, что я теперь нищенка, и на многое другое, – с чувством произнесла я, потому что в тот момент, когда мир, казалось, рушился над моей глупой головой, Демид был единственным человеком, который всегда был честен со мной. – Я действительно очень благодарна тебе, но теперь оставь меня, умоляю!

Он кивнул, как всегда равнодушно и бесстрастно, хотя впервые в жизни услышал от меня слова признательности.