– Повторяю в последний раз, – процедил Хольгард, – моя жена мне верна. Сегодня леди Ивера родила мне сына. Единственного сына! Ваша госпожа подарила Вилиолору наследника. Завтра мы устроим по этому поводу празднество. Вот единственная истина, которую вам стоит запомнить. Именно это вы скажите любому, кто спросит о том, что случилось этой ночью. А этого…

Лорд без церемоний вытащил из колыбели второго младенца и сунул в руки Галы. Ребёнок тотчас зашёлся в истошном рёве, но Хольгард на него больше не смотрел.

Так легче: не смотреть, не называть ребёнком, младенцем, сыном… Проклятье!

И не думать о том, что он ответит жене, когда та спросит, где её второе дитя…

– Отнеси его в Лес сей же час и верни тем проклятым Тварям, которые его нам подкинули! – не дрогнув, приказал Хольгард Гале.

– Господин, вы нас всех погубите! – испуганно замотала головой повитуха. – Отродью девонов не место среди людей! Народ всё равно узнает, что это не ваш сын, а Тварь из проклятых. Издревле таких на костре жгли. Одумайтесь! Правду от людей не скроете!

– А кто им скажет? – надвинулся на обеих лорд Хольгард, заставляя женщин попятиться. – Вы? Только откройте свои поганые рты! – угрожающе прорычал господин Вилиолора. – Пойдёте на костёр следом за моей женой! Уж я найду, за что вас огню предать… По закону. Законы ведь надлежит исполнять…

Старухи сжались, как побитые псы, и даже ребёнок затих, притиснутый узловатой сухой рукой Галы к груди.

– Убирайтесь обе! – махнул повелительно Хольгард. – Ты… неси этого к Тварям в Лес! А ты… – запомни! – рот откроешь, я тебе быстро язык укорочу!

***

3. 3 Пролог. Однажды лунной ночью

Хольгард

Гулко хлопнула дверь. Хольгард вздрогнул.

Это ушла повитуха, собрав свои зелья и травы в большую корзину, всё ещё бормоча себе под нос, что быть большой беде.

Гала покинула покои Иверы ещё раньше.

Не глядя больше на своего лорда, старуха торопливо запеленала младенца. Покрывало, украшенное изысканной вышивкой, не очень-то годилось для того, чтобы в нём выбрасывать обречённое на смерть дитя. Особенно, если желаешь скрыть его происхождение. Такими вещами в Замке владела только госпожа, а значит, догадаться, чей это ребёнок, смог бы любой.

Но Хольгард, отстранённо подумав об этом, всё же не стал останавливать Галу.

Лишь ещё раз приказал грозно:

– Чтобы никто не нашёл!

Если старуха отнесёт младенца в Лес, то эту тряпку увидят лишь мерзкие Твари да дикие звери, коих тоже хватало в Девоншеле. Так или иначе, ребёнок не доживёт до утра.

Если же Гала побоится сунуться в самую чащу этого проклятого места… то, скорее всего, сбросит новорождённого со скалы у Водопада Матерей, и тогда все следы тоже исчезнут навсегда.

Хольгард зло скривился – что ж, это тоже способ вернуть проклятое дитя туда, откуда оно явилось.

Как же Иверу угораздило поверить глупой болтовне невежественных кухарок да служанок? Кто надоумил леди Вилиолора пойти вымаливать дитя к Водопаду?

А может, то была не глупость, а злой умысел? В этом замке слишком много тех, кто давно жаждет избавиться от его супруги.

Хольгард бросил взгляд на притихшего младенца, оставшегося в колыбели. Тот перестал кряхтеть, уснул, как и его мать.

Как он ждал этого ребёнка, как надеялся!

А сейчас… не чувствовал ни капли радости, лишь смертельную усталость и стылый холод внутри, там, где ещё совсем недавно взволнованно билось сердце.

Лорд подошёл ближе к ложу жены. Ивера спала беспокойно, кусала во сне губы, а по светлому её лицу то и дело судорогой пробегала болезненная гримаса.

«Словно… уже знает, что я натворил…»