Прямоугольник, с огромной комнатой-залом при входе. Каменные колонны, роспись штукатуреных стен яркими красками, полы из плотно подогнанных каменных плит. Затем – очень длинный и узкий темноватый коридор, по девять дверей в каждую сторону. Там – спальни, ванная с небольшим бассейном, женские комнаты, где жила Мерт, хозяйственные комнаты и кладовые. Коридор заканчивался дверью, ведущей в сад.
В моей же комнате, кроме кровати и ларцов с благовониями и украшениями на специальных столиках, были ещё две табуретки, деревянное кресло и окно. Окон, кстати, в доме было очень мало. Далеко не в каждой комнате. На мой взгляд, выглядели они не слишком привычно. Это была очень узкая щель от потолка до пола, забранная искусно сплетённой из какой-то лозы решёткой. И плотный расшитый занавес, который в расправленном виде давал прекрасную картину – бегущие антилопы. В зимний сезон, когда часты песчаные бури и сильные ветра, окно плотно закрывали наружными деревянными ставнями.
Время приближалось к полудню, начиналась самая жара, и я вернулась в свою комнату. Следующую за моей спальню занимала Амина. Она везде сопровождала меня молчаливой тенью, я уже привыкла к её ненавязчивому присутствию. Но иногда, мне хотелось побыть одной.
— Ступай к себе, Амина. Я хочу немного поспать.
Спать я не хотела и чем заняться – решительно не знала. Точнее, знала… Но боялась. Немного побродив по комнате и в который раз рассмотрев яркую роспись стен, я, всё же, открыла самый длинный ларец, за которым специально ездил в город один из солдат Сефу, предварительно заказав его по меркам, и достала из кучи тряпья диск. Я, избави бог, не собиралась ничего с ним делать. Мне хватило и того пожара. Но стоит спокойно и внимательно рассмотреть его ещё раз. Вдруг есть что-то ещё? Рисунок или… Я даже не могла чётко сформулировать для себя, что я ищу. Одёрнула тяжёлую штору, придвинула к окошку кресло и, устроив на одном из столиков эту непонятную золотую линзу, начала рассматривать.
Совершенно, абсолютно гладкое стекло. Внутри – золотой слой. Всё! Ну, штырь ещё этот торчит… Прохладное даже при такой жаре стекло приятно на ощупь. Немного покрутив его, я встала с кресла, взяла диск за торчащий штырь и упёрла его в пол. Центр диска оказался ниже уровня моих глаз. Снова села в кресло – так я смотрела ровно в центр диска. Некоторое время вглядывалась в искажённое отражение своего лица, потом меня отвлекла Баська. Немного «пободав» мою ногу, требуя чесаний и ласки, сообразила, что толку не добьёшься и, тяжело подпрыгнув, взгромоздилась мне на колени. Я гладила горячую бархатную шкурку, почёсывала за ушами, складочки на шее, а сама, почему-то, вдруг вспомнила ту поляну, на которой экспериментировала. Какой она была красивой до пожара. С плотной изумрудной растительностью, чуть влажной от вечерней росы и близости реки, мерцающей в лунном свете. Даже запах зелени и воды почувствовала, влажность эту…
Всё это время я машинально продолжала смотреть в центр диска и не моргала, даже когда заметила там тёмную точку, стремительно растущую, тянущую меня к себе, тянущую меня в себя-а-а-а…
Краткий и безумный миг абсолютной тьмы...
Я сидела в кресле, на коленях у меня лениво потягивалась и мостилась Бася, золотой диск всё так же был у меня в руке. Вот только кресло теперь стояло на той самой поляне. Под солнцем запах гари казался ещё противнее, на фоне удивительно голубого неба чётко вырисовывались чёрные остовы сожжённых пальм, а горелая трава пачкала мои ноги…