Та слушала внимательно, стараясь не пропустить ни слова. Перебивать или как-то комментировать услышанное она явно не собиралась. Мальчик отвернулся. Как ни странно, но оказалось, что именно такого вот слушателя ему и не хватало. Человека, которому можно, грубо говоря, поплакаться и который не осудит и всегда поддержит. Не перед подчиненными же душу выворачивать? Вот только нужен ли девятилетней девочке такой груз?

Но та решила все сама. Встала, подошла сзади к Володе и обняла.

– Ты хороший.

– Хороший? – нервно хмыкнул Володя. – Оказывается, все, что я могу, – так это только других поучать. Как умно рассуждал, что командир должен находиться в стороне от битвы, чтобы вовремя подмечать все нюансы и перемещать резервы. И что я сделал в первом же бою? Носился по всем оборонительным сооружениям как сумасшедший. Каким мудрым себя чувствовал, заметив прорыв и вовремя подведя туда резервы… Только позже сообразил, что если бы я не носился по укреплениям, то заметил бы его намного раньше и намного раньше сумел бы направить свежие силы. Сейчас вот думаю: сколько по моей вине погибло там?..

Вряд ли Аливия много понимала из того, что говорил Володя, но этого и не требовалось. Мальчику нужен был просто сочувствующий слушатель, чтобы выговориться, а девочка могла его подбодрить, и не понимая всего того, что ей рассказывают. Она всем сердцем чувствовала, что сейчас важно не то, понимает она или нет, а ее поддержка и сочувствие.

– А ну, хватит хныкать! – вдруг громко сказала девочка. – Конечно, ты ошибаешься! Но если хочешь никогда не ошибаться, то и не делай ничего.

Володя замер, потом развернулся и подхватил девочку на руки. Рассмеялся.

– Уела! Ну, уела. Надо же, запомнила, что я тебе тогда сказал. Я ведь думал, мимо ушей пропустила, как обычно.

– Я ничего не пропускаю мимо ушей, – надулась девочка.

– Знаешь, ты права… Только вот цена моих ошибок – человеческие жизни. Это тяжелее всего принять. – Володя подошел к столу и усадил девочку на него. – Да, ты права. Можно забиться в угол, испугавшись, а можно усвоить урок… Спасибо тебе, Кнопка. Опять ты меня спасла… вправила мозги старому идиоту.

– Какой же ты старый? – удивилась Аливия.

– То есть с тем, что я идиот, – ты согласна? И откуда у тебя столько мудрости?

– Ты научил, – бесхитростно отозвалась девочка, доверчиво глядя на него своими пронзительно синими глазами.

Володя поперхнулся и поспешно отвернулся, замахал руками.

– Кнопка, прекрати меня смешить. Вот помру сейчас от смеха, что делать будешь?

– Позову на помощь дядю Джерома.

– Дядю… Гм… С каких это пор он тебе дядей стал? Ой, не отвечай! Это был риторический вопрос.

– А что такое ри… рито… рита… ну, этот самый вопрос?

– Такой вопрос, ответ на который не требуется.

Аливия задумалась.

– А зачем тогда его задавать?

– Вот и я над тем же думаю. Вот что, посиди-ка пока вон в том углу. Я тут сейчас быстро закончу и попрошу, чтобы… хм… дядя Джером тебя обратно отвел, как только он перестанет мне быть нужен.

– А со мной еще брат пришел.

– Вот как? Великолепно.

Володя выглянул за дверь.

– Руперт! Зайди на минуту.

Когда юноша вошел, Володя махнул в сторону Аливии:

– Вот что, забирай это сокровище и отвези домой, Филипп обеспечит охрану. – Володя снова выглянул в коридор. – Филипп, найди кого-нибудь, чтобы проводить Аливию и Руперта до дома, а сам займись тем, о чем я просил. Остальных тоже касается: сегодня вечером совет. Все! Все вопросы к тиру Роухену! Меня до вечера нет! Джером, заходи, ты мне нужен.

Дождавшись, когда все разойдутся, Володя закрыл дверь и повернулся к Джерому: