Совсем без настроения и не зная, что делать дальше, я вернулась к бару.

– Выпьешь со мой? – предложил тот знакомый.

– Наливай, – отчаялась я. – Ну зачем ты подошел? Ну я же дала тебе понять, что ошибся.

– Да откуда мне знать, что у тебя на уме? Что? Сбежал кавалер? – улыбнулся он, наливая в мой бокал ром. – Лексус-то в курсе твоего бойфренда?

– Конечно, в курсе. Его это совершенно не беспокоит, а вот Пашка не должен был знать.

Сколько мы потом ещё выпили, я уже не помню. Помню, что звонила Пашке всё время. Помню такси… я в гостях у друга Лексуса… шампанское… мне предлагают взбодриться… мне уже всё равно… дают стодолларовую купюру, свернутую в трубочку… объясняют, как… моё отражение в зеркальце… одна дорога, вторая… утро уже или обед?

Что было в промежутке, я забыла, ему тоже посоветовала забыть. Это была не я. Это всего лишь то, что временно заняло место в моём теле, а меня отправило на задворки. Вернуло истерзанную плоть только утром. Изрядно потрёпанной…

Домой, в тёплую ванну… не надо заказывать такси…я сама… я сама…

Ненавижу славу. Сучка страдает раздвоением личности.

Вуди Харрельсон

Нужно было срочно объясниться с Пашкой. Только как ему всё это объяснить? Либо врать дальше, либо во всём признаться. Ну, не во всём, конечно, но в основном. Поймёт ли он? И что скажет? Останется или отвернётся от меня? Но в любом случае необходимо увидеться.

Целый день он так и не отвечал на звонки. Вечером я решила сама ехать к нему домой. Дома его не оказалось, но я решила дождаться его во что бы то ни стало. Я села на ступеньки и закурила. Ещё одна из вредных привычек, которые появились у меня в последнее время. Пашка этого не одобрит. Хотя, это, наверно, самое безобидное из всего. Прошел час, ещё один… но я упорно сидела и курила одну за одной. Наконец подъехал лифт и остановился на этом этаже. Я выбежала посмотреть. Нет, соседка его.

– Здравствуйте, – буркнула я и ушла обратно на лестницу.

Прошло ещё полчаса, пока лифт опять не остановился на этом этаже. Это был Пашка.

– Привет, – робко начала я и сделала шаг навстречу.

– Зачем ты пришла? Ведь вчера я всё прекрасно понял. Это не было какой-то ошибкой. Тот человек с тобой знаком.

– Можно, я всё расскажу? Объясню. Выслушай меня, пожалуйста, – с уже навернувшимися слезами на глазах практически умоляла его.

– Пошли на лестницу, – согласился Пашка.

Мы сели, я опять закурила.

– Ты же не курила, – удивился Пашка.

– Это сейчас не важно. Дай мне всё рассказать, – отвернулась я к стене, пряча слёзы.

– Действительно. Не важно, – согласился он. – Теперь уже многое не важно.

Я начала свой рассказ. Всё с самого начала. От машины на улице до ситуации в клубе. Рассказала всё: про квартиру, подарки, поездку, – про всё. Кроме того, что знать стыдно даже мне самой. Да и он совсем бы не понял меня. Я пыталась свести это к тому, что просто появился некий мужчина. У нас ничего нет, просто я ему нравлюсь, и он делает для меня всё это.

Пашка молчал, затем встал. Я тоже поднялась.

– Ты простишь меня? – спросила я у него. – Хотя вряд ли. За что меня прощать? За то, что я врала тебе? За что? Не за что меня прощать. Но знай, я люблю тебя, – зарыдала я. – Даже если ты сейчас уйдёшь, я всё равно люблю тебя! И ничто не помешает мне любить тебя!

Я окончательно разрыдалась.

– Посмотри на меня, – сказал Пашка.

Я подняла глаза, полные слёз. «Жуткий видок у меня, наверное, – подумала я, – тушь течёт, нос в соплях, глаза опухшие.»

– Посмотри на меня, – повторил он. – Я любил тебя как никого и никогда. Я и сейчас, наверное, ещё люблю тебя. Но как можно простить предательство, ложь? На что ты меня променяла? На хорошую жизнь? Как долго ты собиралась вести эту двойную игру? Как ты могла втоптать в грязь мои чувства? Да кто ты после этого? – он уже перешел на крик, а я разрыдалась ещё сильнее. – Сука ты! Вот ты кто!