– Ему надо в больницу, у него наверняка сотрясение мозга, – предложил кто-то.

– Ни за что! – отказался Эрик, попытавшийся было приподняться, но вынужденный снова лечь на землю. Он держался за голову, лицо – жутко бледное. Потом резко расстегнул рубашку, обнажив живот, на котором виднелась серьезная царапина, но не очень глубокая.

– Что с мотоциклом? – простонал он.

Да, именно такими были первые слова брата, когда тот пришел в сознание. «Что с мотоциклом?» Об Анжеле он спросить не удосужился. А девушка между тем сидела в канаве рядом и плакала, но Эрик ее не видел. С тем же успехом она могла быть мертвой или тяжело раненной.

В больницу никто так и не поехал. Эрик выпил на празднике три стопки самогонки и боялся лишиться прав. Так что Рубену пришлось сходить за мопедом с прицепом, отвезти брата к Якобсонам и устроить его на ночлег в бывшей комнате прислуги.

– Его нельзя оставлять одного, – предупредила Йерд. – И нельзя давать ему заснуть, это может быть опасно. Мне Свея объясняла, – быстро добавила она, чтобы добавить сказанному веса. Раз уж районная медсестра так сказала, значит, так оно и есть. Не обсуждается.

– Я останусь с ним, – убрав с лица прядку волос, предложила Анжела. – Она протиснулась в комнату мимо Рубена, даже не удостоив его взглядом. – Идите, а я присмотрю за ним. Эрику нужна тишина и покой. Я с ним посижу.

Рубен всегда покупал камбалу у одного и того же рыбака. Будет его вклад в обед у Берит. К сморчкам соседка пообещала приготовить омлет, может выйти довольно пресно, а вот от свежекопченой камбалы она точно не откажется. Охапку цветов еще, что ли, с собой прихватить? С годами он заметил, что женщинам такие штучки нравятся. Не обязательно раскошеливаться на букет из магазина, куда проще остановиться по дороге, нарвать ромашек, васильков, медовника, клевера и колокольчиков, а по краю добавить листьев папоротника, что растет за домом. Жаль, конечно, пятьдесят долгих лет ушло на то, чтобы хоть как-то начать понимать женщин, но лучше поздно, чем никогда. Женщины любят сюрпризы.

Когда они встретились вечером следующего дня на грузовом причале, в волосах у Анжелы был венок из подвядших полевых цветов. Она сидела и болтала ногами в воде, нетерпеливо, как кошка, которая бьет по полу хвостом. Конечно же, сделала вид, что его не замечает. Волосы растрепаны, вид усталый.

– Искупаемся? – предложил Рубен после затянувшейся паузы.

Он с облегчением скинул с себя одежду и прыгнул в холодную воду. Анжела завизжала, но прохлада, казалось, взбодрила ее. Пару раз окунувшись, они вылезли обратно, и Рубен потянулся за полотенцем, чтобы помочь ей вытереться. Девушка не сопротивлялась. Ее кожа посинела от холода и покрылась мурашками, соски просвечивали сквозь белую ткань купальника. Он стал вытирать ей волосы, слегка потемневшие от воды, тер их и тер, пытаясь вернуть им прежний цвет. Ему хотелось, чтобы она выглядела как прежде, стала прежней. Анжела попробовала высвободиться, и Рубен поцеловал ее в кончик носа – он единственный торчал из полотенца.

– Как Эрик себя чувствует? – поинтересовалась она.

– Хорошо, кажется. Взял лодку и уехал на материк. Значит, не сильно-то и покалечился. И мотоцикл на удивление в порядке.

Внезапно Анжела обхватила его руками, поставила подножку и повалила его на землю. Они, словно дети, катались по траве, и она попыталась накормить его листьями одуванчика, словно кролика.

– Я не какой-нибудь вегетарианец, мне мясо нужно, – прорычал он и укусил ее за руку. Анжела рассмеялась, как она одна умела, заливистым журчащим смехом. Она села верхом на него, а он стал покусывать ее руку от локтя к плечу, одновременно приподнимаясь.