Я поглядел на девушку. Сколько, интересно, лет ей было, когда Козловские решились переселиться с раздираемой кризисами Земли на Убежище? Не думаю, что жизнь на Убежище могла бы показаться кому-то скучной: малоисследованный мир, населенный дикарями. Тут не будни, а сплошные приключения. Ну, наверное, и соседство с каннибалами через какое-то время перестает щекотать нервишки. И становится… даже не скучно, а скучновато – да, с легким пренебрежением.

– Лейтенант Пренон! – окликнула Крылатого Анна Козловская. – Что вы там как не родной! Мойте руки и к столу!

Пренон нехотя засучил рукава комбеза, подошел к Настасье, затем снова отошел, заглянул внутрь хибары: увидел длинный стол, заставленный нехитрыми закусками. Спустил рукава и смущенно поглядел на меня и на старпома.

– Пусть не покажется, что я смею высказывать неуважение к обычаям союзников… – проговорил он растерянно. – Но я должен доставить груз в Область Равновесия. Я прошу извинить…

Задорожный вытер руки, повесил полотенце на плечо Настасьи.

– Конечно. Мы вас понимаем. Делайте свою работу. Из поселка мы никуда не денемся: на тысячу километров вокруг – одни камни.

– Не забудьте только нас забрать, – добавил я, закуривая.

Аборигены с кладбища заводили носами, жадно ловя дымок. Они тоже встали в очередь, чтобы помыть руки. В общем, чувствовали себя как дома.

– Вот вы, Пренон, – как всегда! – Хозяин дома упер руки в бока. – Не выпить с вами, не закусить! Сколько можно повторять: курица – это не птица! Крылатым на Эдеме позволялось употреблять в пищу курятину.

– Вернусь через сутки, – сообщил Пренон, пропустив тираду Козловского мимо ушей.

– Сутки Гнезда? – уточнил я.

– Конечно, – усмехнулся пилот. А потом посерьезнел, подобрался и сказал: – Примите соболезнования, союзники. Как у вас говорят: пусть земля будет пухом!

Пренон раскланялся с хозяином, повернулся кругом и ушел. Высокий, подтянутый, в черном комбинезоне пилота. И с коротким серо-белым пером за ухом.

– Вот индюк! – обронил вполголоса Задорожный.

– Не-не-не! – живо возразила Анна Козловская. – Хороший парень. Свой. Даже женить его хотели на девочке с Земли.

Старпом указал глазами на Настасью:

– На ней, что ли?

– Не-не-не! – снова возразила Козловская. – За этой очередь стоит: вот прям до Земли Ненасытных хвост тянется.

Я совсем не знал мирографию Убежища, но подумал, что Земля Ненасытных, должно быть, находится где-то далеко.

– Откуда же у вас столько молодых ребят наберется? – удивился Задорожный.

– Ну, дык, – хмыкнул Алексей Козловский. – Нам не обязательно, чтоб прям уж молодой был. Это – раз. А недавно студенты-биологи с Земли пожаловали. Я вот думаю, если они биологи, то за моими курами ухаживать смогут?

Настасья вылила остатки воды под ствол березки-мутанта и фыркнула.

– Так они ведь – проездом! – ухмыльнулся Задорожный. – Смотри, отец! Заберут на Землю дочку!

– Я им покажу – проездом! – приосанился Козловский. – Пролетом пронесутся! На Земле ловить нечего…

– А на Убежище? – поинтересовался я.

Козловский не ответил. Огладил бороду, затем жестом пригласил меня пройти в сени. Было ясно, что этот фермер более или менее твердо стоит на ногах: поселок выживал во многом благодаря его птицеводству.

Из тумана вышел отец Антоний. Он сменил рясу на старенький коричневый костюм. И все потянулись в дом. Прятуны – тоже. Аборигены успели приодеться: один накинул на голый торс пиджак с чужого плеча, второй – майку-сеточку, третий – спортивную куртку.

Расселись за столом. Последним примостился на табурете возле выхода Гагаринов. Аборигены тут же принялись заполнять свои тарелки тушенкой и жареной курятиной. А Настасья тем временем расставляла перед собравшимися глубокие тарелки, в которых дымилось харчо.