— Насколько я знаю, это самый крупный связанный с силикатной промышленностью проект за последнее десятилетие. Наша фирма «Дугласс», несомненно, лидер среди…

Дальше я не слушала, а все глаза смотрела на Антона. 
Какой же все-таки он красивый! Белокурый, голубоглазый, чуткий, добрый… я вечность могу перечислять положительные стороны своего любимого! 

На тот момент Антон  казался мне самим совершенством, идеалом.

— Это что, твой Антон?! – послышался позади меня удивленный возглас.

Нинка, моя соседка по этажу, вытаращив  бесстыжиезеленые омуты и приоткрыв рот, глазела на семью Елагиных. Казалось, даже ее взлохмаченные рыжие завитушки на голове затянутые в высокий небрежный хвост, встали дыбом от увиденного.

Я машинально кивнула, нервно грызя ноготь на большом пальце. Как же так? Мы встречаемся месяц, а я даже не знала, что Антон оказывается сын силикатного магната. 

Господи! 

Щеки окрасило в глубокий маковый цвет.Даже светлую кожу шеи как будто обожгло огнём от смущения.

— Ну ты даёшь, Синичкина! А я все тебя за дуру малахольную держала. А ты вон чего… – Нинка задумчиво откусила малосольный огурец и, весело хрустя, вынесла вердикт. — Молодец девка! Такого жениха отхватила!

Не смотря  на Нинкину граничащую с хамством прямоту, я очень любила подругу. Именно она вытащила меня из депрессии, когда я только-только приехала поступать в Москву на повара–универсала. Честно скажу,не  раз в слезах и соплях я собиралась обратно в Новогород. 
Именно Нинка, становилась в позу. Уперев руки в бока, грозно зыркнув, в мою сторону, она говорила, что никуда меня не пустит, что терпеть нам сам Бог велел, а крутить хвосты коровам - всегда успеется.

— Дурная совсем, что ли? - ругалась тогда подруга, помогая мне распихивать не хитрые пожитки по полупустому шкафу. — Собралась она… Гляньте! Совсем ума нет! Кому ты там нужна, горемычная?

Нинка была из простой семьи родом откуда-то из пригорода Абрау-Дюрсо, небольшого южного городка. Вообще не очень она любила распространяться о своей жизни. Я знала только то, что у неё есть престарелые  мать сотцом, которые всю свою жизнь посвятили огороду.

— А мне эти грядки, - соседка провела ребром ладонипо горлу, показывая свое отношение к земле, – вот где! Нет уж, я лучше на швею отучусь. Катьке хоть куплю чего навыпускной в сад.

Я знала, что у подруги есть маленькая дочка. Нинка лишь один раз заикнулась про отца своей дочери и то, ругаясь на чем свет стоит. У меня тогда чуть уши в трубочки не свернулись!

— А здесь кому я нужна? - еле проговорила я, икая от рыданий и пытаясь высморкаться в платок.

— Мне нужна! – резко и бескомпромиссно заявила подруга, заставив вскинуть на неё заплаканные глаза. — Ты посмотри на себя, - Нинка схватила меня за локоть, поднимая на ноги и ведя к большому зеркалу, встроенному в шкаф-купе. — Да у тебя от мужиков отбоя не будет. Все твои вот эти вот игры в повара - временное явление, — для пущей убедительности подруга кивнула. — Ты гля, какая кукла!

Подруга резко сняла дешевый пластмассовый крабик с моих волос и светлый шёлковый поток  обрушился на мои плечи и спину, спускаясь ниже бёдер.

— Да я отрадясь такой красоты не видала! – искренне, без капли зависти, проговорила Нинка, с каким-то благоговением дотрагиваясь до моих медово-светлых прядей.

— А глаза?! Утонуть же можно, словно омуты…Глянешь в них - может показаться, что паришь в небесах, — будто расхваливая перед покупателями  молодую тёлочку на рынке, не унималась подруга. — Так ещё и девочка!

Я сразу вспыхнула, недовольно сведя брови. Я всегда стеснялась этой темы. Для меня она была глубоко личной - не то, что стоит обсуждать, пусть даже с лучшей подругой.