Магистр, который только что был готов мне помочь, начинает злиться, а потом превращается в холодную ледяную статую. И меня опять бросает в жар от стыда. Мамочка, да что со мной?

Пытаюсь оправдать себя тем, что утреннее потрясение было слишком сильным, и понимаю, что лгу самой себе.

Ну да утром я, кажется, даже едва не заплакала, но скорее от того, что сцена в комнате моей бывшей лучшей подруги показалась мне оскорбительной. И даже не из-за Асмунда, а из-за того, что Маура, с которой я знакома с детства, с которой привыкла делиться своими мечтами и опасениями, так со мной поступила. А Асмунд, что Асмунд, как был чужим и малознакомым, так таким и остался. Противно больше, чем обидно.

Отвлекаюсь от мыслей, когда дорогу перегораживают те двое, которых я уже видела там, на улице.

Вальгард реагирует мгновенно. Как и чем он с ними расправился, не очень понимаю. А вот когда всё уже закончилось, приходит страх, неясный, неоформленный. Я не могу понять, что происходит, кому я так понадобилась? Возмущаюсь машинально, что преступники назвали меня мошенницей. Полный сумбур в сознании.

Но магистр возвращает меня в реальность своим строгим:

– Не о том думаешь, адепт!

И в моей голове всё становится на свои места. Ну в том смысле, кто есть кто. Он ректор, я адепт. И сейчас надо просто слушаться, а не спорить со взрослым и всё контролирующим мужчиной.

Вместо того, чтобы продолжить путь к портнихе, мы зачем-то возвращаемся обратно в парк. Ах да, магистр же спросил, летала ли я на драконах.

– Быстрее Лира, – он вроде торопит, но при этом в его голосе стальная уверенность.

И эта уверенность передаётся мне. Страх уходит. Я знаю, что пока он рядом, меня никто не тронет.

К этому ощущению примешивается нотка горечи. Такого мужчину и хочется всегда чувствовать рядом с собой.

Стоп, Лира. Ты опять?

Мы останавливаемся на краю ухоженной парковой лужайки, и магистр поворачивается ко мне. Сильные руки снова на моих плечах.

– Лира, всё в порядке?

«Не надо так на меня смотреть», – хочу сказать я, но вместо этого отвечаю, как и положено адепту:

– Да, господин ректор.

Вот только всхлип выдаёт меня. И, чтобы он не подумал опять чего-нибудь не того, я поспешно добавляю:

– Я просто немного испугалась.

Вальгард притягивает меня к себе, гладит по волосам:

– Немудрено, девочка. На самом деле ты очень храбрая.

А я стою, не в силах отстраниться, потому что это волшебно ощущать щекой сквозь тонкую ткань его рубашки, как перекатываются литые грудные мышцы и слушать как стучит сердце, спокойно и размеренно. Не то что моё, готовое выпрыгнуть наружу.

Аромат сандала и кедра наполняет мои лёгкие, проникает в кровь.

Какие мурашки? Потоки лавы растекаются по моему телу. Ноги становятся ватными.

– Мы сейчас летим в Академию, – хрипло говорит магистр.

Он отодвигается и смотрит мне в лицо, а потом осторожно подушечкой большого пальца стирает слезинку с моей щеки. Откуда она взялась только. Плакать я точно не собиралась.

– Не бойся, малышка, никто тебя не обидит.

«Малышка». Мне почему-то кажется, что вот сейчас он снова по-отечески поцелует меня в лоб. А во мне что-то протестует. Упираюсь обеими ладошками в его грудь и вскидываю голову. Его лицо оказывается слишком близко. Несколько мгновений смотрим друг другу в глаза, а потом его руки разжимаются, и он делает шаг назад. Снова ледяная маска, сжатые челюсти, снова горечь в моей душе.

Закрываю глаза чтобы не видеть его, и чувствую ладони на талии а на губах обжигающее дыхание*:

– Не играй со мной, Лира, – говорит он с негромким рыком. – Это плохо закончится для нас обоих.