- Нельзя, - доносится сверху, пока я утыкаюсь носом в твердую грудь. - Куда ты поедешь в таком виде посреди ночи? И с такими тараканами в голове? Если с тобой что-нибудь случится, то привлекут меня, как последнего, кто тебя видел. И с тобой… кхм… контактировал, - медленно скольжу взглядом по майке, поднимаюсь к мощной шее, а выше не рискую посмотреть. Молча слушаю звериное рычание над ухом: - Так что сиди дома!.. То есть в гостях. В моей квартире. Могу дать телефон, чтобы ты позвонила своим и предупредила, если надо.

Капкан на моей несчастной талии открывается – и выпускает меня.

- Не надо, - отчаянно машу головой. На секунду забываю об опасности, которая может исходить от дикаря, потому что мне грозят проблемы серьезнее. – Мне и ехать особо некуда. Папе я сказала, что переночую у мамы. А мама уверена, что я дома с отцом. Они в разводе, - поспешно поясняю, когда Роман "ломается". - Если я напомню о себе сейчас, посреди ночи, могут быть вопросы. Особенно у отца.

Мысленно ругаю себя за излишнюю откровенность. Во всем виновато вино. И дурацкий «сюрприз». Я до сих пор не отошла от шока.

- Папина дочка, - тепло усмехается мужик и в этот момент выглядит почти нормальным. А потом в нем будто тумблер перещелкивает, и он гаркает на всю комнату: - Сколько лет?

- Пятьдесят три, - выпаливаю в испуге. Хмурюсь, и он повторяет за мной, как отражение. Только в кривом зеркале. - А зачем вам возраст моего папы?

- Тебе, блин, лет сколько? – уточняет все так же нервно. И вновь оказывается вплотную ко мне.

- Д-девятнадцать, - лепечу, запрокинув голову до судороги в шее.

- Ф-фух, - выдыхает мне в лицо. Свежей мятой и терпким кофе. А я инстинктивно облизываю губы, которые не вовремя вспоминают вкус его поцелуев. - Минус статья.

- Какая? – мысли опять улетают в далекие края.

Боже, все, чего я хочу в данный момент, - это вернуться в теплую постельку и лечь спать. А не выяснять отношения с чужаком, который меня…

- Неудобная. За развращение несовершеннолетних, - вырывает из полусонного вакуума. - И хрен же на суде докажешь, что я как бы жертва. Еще и присяжные засмеют.

Опускаю ресницы, наслаждаюсь секундной темнотой – и медленно открываю глаза.

- Суд? Какой суд? – зеваю, не стесняясь. - А, вы несерьезно? Вы бы предупреждали, когда шутите. Я не всегда вас понимаю.

- В следующий раз табличку сделаю с надписью «Смех» и буду поднимать на каждой шутке, - говорит размеренно, а его голос все сильнее отдаляется. - Что-то ты совсем поплыла, - аккуратно приобнимает меня, но я уже не сопротивляюсь. – Иди в ванную.

- Зачем? – опомнившись, толкаю его в грудь и отступаю назад. Судорожно одергиваю на себе рубашку. Хотя она и так длинная. Безразмерная. Кажется, три меня в ней поместятся.

- А зачем ходят в ванную? Искупайся, освежись, резиновых уточек попускай. Взбодрись немного, в общем, - ведет меня к выходу. - Я пока в квартире приберусь. Ты не против, если я твой сюрприз… сразу в большой мусорный пакет? – выглядывает в коридор и обреченно, с надрывом вздыхает.

- Да делайте что хотите, - сдавленно всхлипнув, вытираю нос ладонью. - Все равно он не удался.

- Как сказать, - оборачивается, хитро прищуриваясь. - Я, например, удивлен и поражен. Значит, функцию свою он выполнил. Слушай, ты еды не захватила с собой? – вдруг переводит тему. - У меня пустой холодильник.

- Там, - взмахиваю рукой в неопределенном направлении. - Фрукты, сливки, клубника…

И еле сдерживаю подкатывающий к горлу ком.

Дура! Какая же дура!

Хочется сквозь землю провалиться, и чтобы меня замуровали. Залили сверху теми же сливками и оставили застывать.