— Ты серьёзно?! — не выдержав, повышаю голос. — Ещё скажи, что встанешь на ноги, найдёшь и простишь. Дарина-а-а! Мы никому не нужны, а значит, пора добиваться всего самим.

— И что ты предлагаешь? — смотрит с надеждой и сомнением одновременно.

— Мы поступим в этот универ, — посопев, выпаливаю и решительно перечисляю: — И по программе обмена съездим, и учиться будем только на отлично. Мы сможем!

— Сможете, конечно, — раздаётся ворчание от двери.

С мокрыми волосами и перекинутым через плечо полотенцем в комнату заходит Полина. Подойдя ближе, протягивает какой-то документ и, вскинув одну бровь, вкрадчиво просит: — Может, хоть вы объясните, что это?

— Ой, наши направления на обследование, — выдыхает Дарина и, закусив губу, напоминает: — Мы же обещали зайти за ними в медпункт и забыли.

— Поэтому медпункт пришёл сам, — ворчит Полина и, накинув полотенце на голову, сооружает тюрбан.

— В смысле? — уточняю растерянно.

— Медсестра к нам шла, — пояснила подруга и, запахнув халат, дополнила: — Увидела меня, сунула в руки и велела передать, чтобы не забыли.

— Спасибо, — благодарю и, пожав плечами, поясняю: — Это нам для поездки пройти надо.

— Вам понятно зачем, — переодеваясь в шорты и футболку, фыркает Полина и, обернувшись, кивает на документы, уточняя: — А что там делает моё имя?

— Хм-м, — пролистав бумаги, хмурится Даря и, протянув мне один из них, бурчит: — Так, это твоё направление, — откладывает в сторону второй лист со словами: — Это моё, а это… — Замирает, изучая содержание третьего листа и, удивлённо вздёрнув брови, мямлит: — А это для тебя Полин.

— Я видела, — просушивая волосы полотенцем, отзывается подруга. Сдувает упавшую на лицо прядь и хмуро ворчит: — Мне-то зачем? Недавно всей группой проходили.

— Этот вопрос не к нам, — разводит руками Даря и, отложив документы на тумбочку, замечает: — И дата, и адрес медицинского центра один указан, значит, вместе поедем.

— Ну раз надо, то съездим, — отмахивается Полина и, глянув на меня, интересуется: — Вы обиделись, что ли?

— Нет, — отвечаю максимально нейтральным тоном и, изучив свой маникюр, решаю довести его до идеала. Пихаю палец в рот и приступаю к процессу, который у подруг обычно вызывает как минимум нервный тик.

— Фу-у, — рявкнув, подскакивает ко мне Полинка и, треснув по руке, строжится: — Перестань, ты же девушка.

— Хочу и грызу, — шиплю на неё, но получив по жопе мокрым полотенцем, взвизгиваю.

— Хочу и дерусь, — предотвращая мой наезд, огрызается подруга.

— Ах, ты так, — схватив подушку, швыряю в Полину, но она её ловит и швыряет в меня. Резко уворачиваюсь, приседаю и, по инерции закрыв голову руками, слышу писк Дарины.

— Вы совсем обалдели? — верещит она, отлепив от лица прилетевшую не в ту цель подушку. — Как дети малые…

— А мне ещё нет восемнадцати, — бочком подбираясь к Полине, показываю Дарине язык и, взвизгнув, бросаюсь на мнимого врага.

Подруга часто затевала потасовку, обучая нас с Дариной простейшим приёмам самообороны. Начались эти импровизированные тренировки после случая, когда нас с Дариной чуть не изнасиловали подвыпившие на Новый год старшеклассники. Завалившись к нам в комнату, они сначала шутили и звали праздновать с ними, но постепенно безобидные разговоры сменились вполне реальными действиями.

Полинка тогда быстро скрутила и выкинула из комнаты разошедшихся парней, а на следующий день переехала к нам. Ещё неделю ходила с фингалом на скуле, но парни её зауважали, а нашу комнату с тех пор обходили стороной. Даже извинились…

Борец из меня так себе, и после короткой схватки, Полинка играючи скручивает меня в бараний рог и, повернув к зеркалу, делает то, что меня всегда жутко бесило. Зажимает пальцами моё лицо и, сдавливая щёки, вынуждает сложить губы бантиком. Как у рыбки… Бесит! А подругам смешно.