Первая эйфория после вновь обретённой свободы прошла, оставив после себя невероятную слабость. Сначала в душ – потом спать. А ещё нужно еды какой-нибудь найти. И воды.

Я припала губами к короткому крану, жадно глотнула и тут же выплюнула отвратительную, горьковато-солёную прозрачную жидкость. Пить её невозможно, да и вряд ли безопасно, но мыться, думаю, можно.

Жесткая мочалка с трудом отдирала от моей кожи присохший слой грязи. А, что они со мной делали? Под коростами обнаружились крошечные, уже почти затянувшиеся шрамы.

— Эй, у нас вода закончилась, - на автомате выкрикнула в пустоту, стирая полотенцем остатки шампуня с глаз.

Я же одна в комнате, кто кроме меня самой мне воду в кран вернёт? Гадость! Придётся выползать в таком виде в люди. Не самый лучший способ знакомства с местными обитателями. Интересно, кто они? Друзья или враги?

— Что это? – опять вслух произнесла я, увидев татуировку змеи.

Брр, странным я, наверное, была человеком, если решилась сделать настолько жуткую татуировку – кобра, пьющая собственный яд, вряд ли могла приглянуться доброй девочке. Впрочем, помимо татуировки, ничто не выдавало во мне преступницу. Мне почему-то кажется, что я сделала что-то очень плохое. Может, мужа обокрала? Того, который Миша. Его я почему-то помню очень хорошо. Он богат был, а я... Кем же была я?

***

В бесконечно длинном коридоре не было ни души, двери будто бы терялись в стенах и никак не желали открываться.

— Здесь есть кто-нибудь? – охранницы говорили что-то про ужин. – Ответьте!

— Не шуми. Девочки спят давно, - всё же Лара продолжает за мной наблюдать.

— В смысле спят? На дворе утро, - я вспомнила кроликов в окне.

— Ночь. Забыла исправить картинку. Возвращайся к себе, ужин скоро принесут.

— Постой. У меня вода кончилась и она какая-то отвратительная на вкус. В смысле, ночь? Как это: исправить картинку.

До меня не сразу дошёл смысл сказанных Ларой слов.

— Ты можешь мыться не дольше трёх минут. Они должны были предупредить тебя. Что ж, останутся обе без водных процедур на этой неделе. Возвращайся к себе, я увеличу лимит воды ещё на три минуты. Только не медли больше.

— Подожди. Я могу мыться только раз в неделю?

— Они могут мыться раз в неделю. Ты можешь мыться каждый день, но только три минуты. Сама решай – утром или вечером. Хорошего сна.

Я ещё несколько раз пыталась заговорить с Ларой, даже кричать пробовала, но она, должно быть, спать ушла. Охранницы про ужин мне так и не принесли, надеюсь, хоть про завтрак не забудут. Придётся спать ложится с пустым желудком, пересохшими губами и смурыми мыслями в голове.

Кто я? Жертва или преступница? Жена или любовница? Пленница или властительница? Дьяволица в облике ангела или... Я точно знаю, только одно – врать и предавать у меня получается совсем неплохо, иначе не было бы в моём прошлом двух мужей. И этой люксовой тюрьмы с элементами пыток не было бы тоже. Может, я сейчас в монастыре или каком-нибудь реабилитационном центре для изменивших жён? Не просто же так в полубреду я вновь и вновь повторяла: «Ева, жена Миши».

Уверена, на триста сорок семь процентов, Мишу я точно не люблю, и не любила никогда.

— Ева просыпайся. Завтрак начнётся ровно через десять минут, - опять Лара.

Её личность интересует меня не меньше, чем собственное прошлое. Кто она? Большая начальница? Надсмотрщица? Воспитательница? Почему только голос? Боится меня?

— Ясно. Где моя одежда, Лара? – впервые осмелилась назвать её по имени вслух.

— Висит в санузле. Другой одежды для тебя у нас не предусмотрено.