Из повествования Андрюхи выходило, что в тот день, когда я провалился во временную дыру, он с компанией пировал в одном из притонов близь посада Колпино. Пропивали добычу, украденную через подкоп из лабаза в столичном предместье.

Когда веселье было в самом разгаре, неизвестно откуда взявшийся незнакомец в засаленном черном балахоне и натянутой на глаза драной шляпе толкнул Андрюху под локоть, и он окатил себя вином из кружки. Уже изрядно подвыпивший Стахов возмутился и попытался ударить наглеца, но тот ловко увернувшись, выскочил за дверь. Андрюха сгоряча бросился за ним, и был остановлен больно упершимся в шею лезвием мясницкого тесака.

Однако резать Стахова неизвестный не стал, а наоборот, не ослабляя давление холодной стали на горло, сделал предложение, от которого Андрюха поначалу, даже под угрозой смерти, наотрез отказался.

– Представляешь, – кипятился рыжий, – упырь-то мне, прям, глаза в глаза вылупился, и на перо так все сильнее давит, давит. Чую, каюк мне приходит, вот-вот глотку перерубит. Тут уж, на что угодно согласишься, даже мать родную порешить.

Стаховская история почему-то вызвала у меня необъяснимое мучительное любопытство. Я интуитивно ощущал, что приключившееся с Андрюхой непонятным пока образом переплетается с моей судьбой.

– Сможешь его узнать? – перебил я рассказчика.

– Какое там, – огорченно махнул он рукой, – Вот как тебя видел, а лица не припомню. Плывет все в глазах, хоть лопни. Не иначе колдовство, прости Господи, – Андрюха истово перекрестился.

– Ладно, дальше что?

– А дальше, – тяжело вздохнул Стахов, – дальше пришлось мне в душегубы податься. Этот мне ножик, каким только что чуть не прирезал, сунул, да денег пачку. Мужика, опять же, описал, которого прирезать велел. Рассказал где найти его, и исчез, как в воду канул.

– Я, понимаешь, согласится-то, согласился, да идти никуда и не думал, – жаловался мне Андрюха. – А ноги-то сами понесли. Ей-богу сами. Не поверишь, так внутрях припекло, все, думаю, если щас не пойду, сердце прям здесь и лопнет… Ну и пошел… Точно, в том самом месте, как упырь предсказал, чудно одетого мужика повстречал. Мне бы его сразу, не загадываясь, ножиком в печень. А я сплошал, духом никак не мог собраться. Тут-то он меня и подловил дубиной по котелку. Когда очнулся, ни мужика, ни денег. Само собой напился с горя. Тут еще кузнец этот, – вконец закручинился Стахов.

– И странно одетого мужика ты тоже не запомнил? – на всякий случай поинтересовался я, скрывая усмешку.

Андрюха в возмущении шлепнул ладонью по отполированной до блеска деревяшке сиденья.

– Экий ты, барин, бестолковый! Я ж говорю, дубиной по голове получил! Память начисто отшибло!

– Ладно, ладно, угомонись, – пришлось притормозить не на шутку разошедшегося Стахова. – Скажи-ка лучше, денег много потерял?

В Андрюхиных глазах блеснули слезы. Он со свистом втянул в себя воздух, и на выдохе прошептал:

– Полторы тысячи целковых… В жизни стока в руках не держал.

Мне оставалось поблагодарить Бога, что заказчик моего убийства умудрился выбрать столь бестолкового исполнителя, и в конечном итоге еще и снабдил меня средствами к существованию.

Я по-дружески ткнул рыжего кулаком в бок.

– Не журись. Деньги они что? Вода сквозь пальцы. Как пришли, так и ушли. Зато сам цел и греха смертного на душу не взял, – но, судя по выражению лица Стахова, слова мои его не особо убедили. Андрюха впал в ступор, страдая по упущенному богатству.

Имелся только один способ вернуть будущего осведомителя к жизни. Я вытащил из кармана заранее припасенный червонец, и помахал им перед Андрюхиным носом. Вид настоящих, а не воображаемых денег, моментом вернул Стахова в реальность.