А за стенкой ординатор – доктор Таддеус, он же Тад, – резался в криббедж с Томом Мичемом, личным фельдшером Смита, – не забывая при этом поглядывать на приборные шкалы и чутко следя за сердцебиением пациента. Когда мерно подмигивавшая лампочка снизила темп своего мерного подмигивания с девяноста двух раз в минуту до двадцати, медики швырнули карты на стол и бросились в палату.

Пациент покоился на упругой оболочке водяной кровати и не подавал никаких признаков жизни.

Таддеус выругался и крикнул:

– Позовите доктора Нельсона!

– Есть, сэр! – Мичем на секунду задумался. – А может, дефибриллятором его? Пока совсем не закоченел?

– Позовите доктора Нельсона!

Фельдшер выскочил в коридор. Таддеус внимательно оглядел пациента, протянул было к нему руку, но тут же опасливо отдернул. В палате появился второй врач, постарше, его натужная, неуклюжая походка выдавала человека, долго пробывшего в космосе и не успевшего реадаптироваться к высокой гравитации.

– Так что там у вас?

– Приблизительно две минуты тому назад, сэр, резко упали частота дыхания, температура и пульс.

– И что вы сделали?

– Ничего, сэр. Согласно вашим указаниям…

– Вот и отлично. – Нельсон окинул Смита беглым взглядом, затем изучил показания приборов – ровно таких же, как и в дежурке. – Если будут какие-либо изменения, сразу сообщайте. – Он повернулся к двери.

– Доктор, а как же… – недоуменно начал Таддеус.

– Да, доктор? У вас есть какой-нибудь диагноз? – хмуро осведомился Нельсон.

– Э-э… мне не хотелось бы проявлять излишней самонадеянности, высказываясь по поводу вашего пациента…

– Я же спросил – у вас есть какой-нибудь диагноз?

– Хорошо, сэр. Шок. Возможно, – добавил он уже без прежней уверенности в голосе, – несколько нетипичный. Но все равно – шок, ведущий к летальному исходу.

– Мнение вполне разумное, – кивнул Нельсон. – Только вот случай перед нами не вполне разумный. Успокойся, сынок. Помнится, на обратном пути этот пациент впадал в подобное состояние добрый десяток раз. Ничего страшного. Вот, смотри. – Он приподнял руку Смита, а затем отпустил ее. Рука не упала, а так и осталась висеть в воздухе.

– Каталепсия? – заинтересовался Таддеус.

– Называйте это как угодно. Даже если считать хвост ногой, он все равно в ногу не превратится. В общем, не волнуйтесь, доктор. Ничего типичного в этом случае вы не найдете. Задача у вас одна – не позволяйте никому его беспокоить, а при любых изменениях зовите меня. – Нельсон осторожно положил руку пациента на прежнее место и вышел из палаты.

Таддеус еще раз взглянул на пациента, недоуменно покачал головой и вернулся в дежурку. Мичем собрал со стола карты, потасовал.

– Криб?

– Нет.

– Если хотите знать, – заметил Мичем, – этот, за стенкой, и до утра не дотянет.

– Ваше мнение никого не интересует.

– Прошу прощения.

– Покурите там, с охранником, а я хочу посидеть спокойно и подумать.

Мичем пожал плечами, неторопливо встал и вышел. Таддеус выдвинул нижний ящик стола, достал оттуда бутылку и налил себе дозу, способствующую размышлениям. Мичем подошел к охранникам в коридоре; те было вытянулись в струнку, но узнали фельдшера и снова расслабились.

– Привет! Что у вас там за шум, а драки нет? – поинтересовался один из морских пехотинцев, который повыше.

– У пациента родились пятерняшки, вот мы и спорим, как их назвать. Ну, гориллы, кто даст мне в зубы, чтоб дым пошел? И огоньку.

– А с молоком у него как? – поинтересовался второй охранник, выуживая из кармана пачку сигарет.

– Да так себе, средненько. – Мичем затянулся и добавил: – Вот как на духу, ребята, не знаю я про этого пациента ровно ничего.