Умываюсь ледяной водой, но не помогает. Не удерживаюсь. Смотрю на нее опять. Тонкая струйка крови стекает по ее виску. Губа тоже поранена. Значит, парочка моих ударов все же достигли цели. Да и удар по голове не прошел даром. Как-то дерьмово внутри. Никогда на женщин не поднимал руку, а тут такое. Беру с земли снятую ранее футболку, мочу край в воде, сажусь рядом с Маргаритой. Прижимаю мокрую ткань к ее лицу, вытирая кровь и грязь. Рассматриваю внимательно, но ничего не понимаю. Внутри разгорается пожар. Ее слегка приоткрытые губы манят. Нет сил терпеть! Наклоняюсь, вдыхаю ее аромат. Провожу языком по влажным губам, а потом нежно целую. Почему так горько и так сладко? Как такое может быть? Да. Внешность могли подделать, но не запах! Я помню ее запах и вкус. Он особенный, он сводил меня с ума и дурманил разум. Запах свежести, леса, ее особенный женский аромат. Как смогли повторить его? Отрываюсь от таких сладких губ, и понимаю, что на меня смотрят ее глаза. Я снова тону в этих зеленых омутах.

Сам не понимаю, как спрашиваю:

- Как тебя зовут, Колдунья? - а в ответ слышу.

- Ты что-то перепутал, колдунья в ту ночь утонула, вместе с русалками, - дыхание замирает, она не могла это сказать! Не могла! У меня бред?

- Повтори, - прошу хрипло, не узнавая своего голоса.

- Ты глухой?

- Ты не могла сказать именно это, - снова шепчу пораженно.

- Колдунья в ту ночь утонула, вместе с русалками. Точнее не так. Колдунью выловили, и продали на потеху другим козлам, которые похуже леших будут, - отвечает она резко и начинает вырываться. А я не могу вздохнуть. В голове пазл никак не складывается. Хочется спросить что-то главное, но мысли не желают собираться в слова. И только когда она выворачивается и пытается лягнуть меня ногой, я прихожу в себя. Хватаю ее крепче и придавливаю к земле.

- Говори, кто ты?! И кто тебя послал?! – кричу ей в лицо.

- Я сама себя послала.

- Кто ты? – спрашиваю с отчаянием в голосе, потому что уже почти знаю ответ. Сердце уже узнало ее, только разум еще протестует.

Она начинает смеяться. Громко так, и жутко. А потом замолкает и, глядя пронзительно, говорит:

- Я твоя смерть! Думал, не доберусь? Думал, не отомщу?

- Почему ты на нее так похожа? - шепчу я.

- Похожа? Да. На нее я просто похожа. Между той наивной Мариной, которая верила в твой треп, и мной настоящей общего осталось мало, - говорит она со злой улыбкой, которая меня добивает. Я окончательно убеждаюсь, что это она. Не копия, не подставное лицо, ОНА - Мариша!

- Этого не может быть, - шепчу пораженно, не осознавая вообще, на каком я свете. Только ее глаза и эта улыбка, я в них снова теряю себя, как тогда. А Марина усмехается горько:

- В жизни всякое бывает. Вижу, ты меня совсем со счетов списал. Но я вернулась оттуда, откуда не возвращаются!

Я уже ничего не понимаю. Я сжимаю руки на ее плечах сильнее и как безумный ору, заглядывая в ее глаза, ищу там ответ:

- Как?! Как?! Я похоронил тебя! Я на твоих похоронах был! Я видел, как гроб с твоим телом опустили в могилу! Я на этой могиле потом столько ночей провел! Да я там месяц назад был! - на последней фразе голос мой ломается, и заканчиваю я совсем тихо, - Как? Скажи мне?

- Хорошо играешь. Я почти поверила. Еще скажи, что любил меня когда-то.

- Играю? Зачем мне играть? - ничего не понимаю. О чем она говорит?

- Вот и я не понимаю, зачем, - говорит она, а потом все резко меняется. Она выворачивает руку, которую непонятно как смогла освободить, обхватывает меня ногами, бьет лбом прямо в нос, и вот я уже лежу на спине, она сидит сверху, а к моему горлу прижимается нож. Точно такой же, как тот, что я нашел в своем номере.