— Какое-какое место? — переспросил он растерянно. Нет, определённо, ей нужно вызвать врача… Скорее всего, психиатра…

— Ну… то место… — и Янка совершенно натурально покраснела, потупив глазки.

— Туалет, что ли? Там, где и всегда, любимая, — попытался съязвить Матвей, но она не поняла, только кротко ответила:

— Я не знаю, уж прости меня. Всё здесь мне незнакомо, да и одёжа не моя.

— Здрасьте, приехали! Ты же сама купила эту ночнушку в «Mexx»!

— Прости, но все эти слова чужие для моего уха…

Этого Матвей просто не выдержал. Пошёл в коридор, открыл дверь туалета и зажёг свет:

— Вот тебе отхожее место.

На кухне он сел на табуретку и выдохнул. Что это может быть? Шизофрения? Что он знает о психических расстройствах? Ничего. А что о них знает Гугл?

Быстро просмотрев несколько статей по ссылкам в телефоне, Матвей крепко задумался. В принципе, признаки шизы должны были уже проявляться некоторое время. Но ничего особенного за Янкой он не замечал. Всё как всегда. Ни тебе эмоциональных взрывов, ни немотивированной агрессии, ни глюков, ни голосов… Она не превращалась постепенно в асоциальную личность, не уходила от разговоров, обожала заниматься любовью, даже когда уставала. В общем, просто ушла в баню с девушками гадать, упала, потеряла сознание, очнулась — гипс. То есть, это… Очнулась другим человеком: Богданой какой-то, говорящей с деревенскими интонациями.

Яна-Богдана вышла из туалета, закутавшись в простыню так, чтобы она скрыла всё тело и даже ноги, осмотрела по-хозяйски кухню и сказала:

— Какой у тебя чистый и светлый ну̒жник! А куда всё уплывает? Внизу дыра есть?

— В канализацию, — рассеянно ответил Матвей, соображая, о чём это она.

— Затейливо! А что ещё есть занятного в твоём тереме?

— Ну… Можно руки помыть. Кстати, тебе не мешало бы душ принять!

Она согласно склонила голову:

— Ежели у тебя так положено… Покажи мне, где я могу умыться.

Так. С сумасшедшими не спорят, шизофреникам потакают во всём, пока не приедет психбригада… Матвей жестом указал на дверь рядом с туалетом:

— Вот здесь наша… умывальня. Прошу.

Янка зашла, любопытно осматривая небольшое помещение, тронула ещё влажное полотенце, глянула в зеркало и обернулась:

— А где воду держишь?

— В кране, суженая моя, — с едва заметной издёвкой ответил Матвей и, протиснувшись между Янкой и стиралкой, открутил кран горячей воды. Струя под напором произвела такое впечатление на любимую, что она ахнула, прикрыв рот ладонью:

— Смотри-ка! Сама! Течёт! Откуда?

— Оттуда, — буркнул Матвей, подтолкнув её к ванне. — Давай, залезай, мойся. Надеюсь, не забыла, как пользоваться шампунем и гель-душем?

Янка зыркнула с затаённой обидой и гордо задрала подбородок:

— Как-нибудь снайдуся! А ты выходи, выходи! Выходи, кому говорю!

Матвей закатил глаза, но решил не спорить. Вышел, прикрыв дверь и напряжённо прислушиваясь к звукам. В голове крутилась только одна мысль: что если этой ночью к Янке придут в голову голоса и скажут, что его, Матвея, надо прирезать? Ведь возьмёт нож с кухни и чикнет, не задумываясь… Надо держать её всё время на виду и стараться не спать… Нет, это хреновое решение. Так он быстро ноги протянет и без ножа. А если попытаться вывести её из этой глубокой галлюцинации? Показать ей, что она никакая не Богдана, а Янка, его зайчона, его любимая девочка! Как можно показать это?

Только одним способом. Который Янка так любит. И совместное купание в тесном душе — одна из их давних привычек. Зайчона такая лёгкая, что он поднимает её без труда, прислоняет к стенке… А Янка охватывает ногами его талию, такая гибкая, страстная, сама насаживается на член и стонет, как будто он мучает её.