Разбудил меня осторожный шорох, я приоткрыла глаза и увидела Зойку. Та сидела возле окна, курила и разглядывала меня.

– Привет, подруга, – сказала весело.

– Привет, – зевая, ответила я. – За бутылкой кинемся или завяжем?

Зойка хмыкнула, посмотрела в окно, где вовсю жарило солнце, и покачала головой:

– Паскудный у тебя характер, Виталия Константиновна.

– Мне говорили…

– Дрыхнуть будешь или экскурсию по городу тебе устроить?

– Давай экскурсию, – пожала я плечами.

Через час, позавтракав и приняв душ (холодный, горячая вода отсутствовала), мы отправились на прогулку, а вернулись ближе к вечеру.

– За бутылкой? – невинно спросила я.

Зойка посмотрела свирепо:

– Тошнит меня от пьянства. Думаешь, я и в самом деле с катушек съехала?

– Кто тебя знает.

– Кто тебя знает… – передразнила Зойка. – Ну, подурила малость… уж больно мне обидно стало, что эта… Ладно, хрен с ними, пусть живут да радуются. Я тоже проживу.

– Ты как в этой общаге очутилась?

– Что ж мне, с ихним семейством жить? А комендантша здесь – подруга моя, вот пустила.

– Ага. Денег у тебя, конечно, нет?

– Откуда ж им взяться? – удивилась Зойка.

– А пьешь на что?

– Самогон поставили, молочный бак… или два… Не помню. Дешево и зло.

– Бак кончился?

– Само собой. Это браги бак, а самогонки из нее значительно меньше выходит.

– Еще поставите?

– Виталия Константиновна, уймись ради Христа, я все поняла и прочувствовала. И уже начала новую жизнь. Все? В завязках я, вот те крест. – Зойка перекрестилась и тяжко вздохнула: – Не поверишь, сегодня под утро проснулась, а на душе так тошно, думаю, сейчас пойду и удавлюсь. Слава богу, ты на соседней койке дрыхла. Посмотрела на тебя, подумала и решила, что помирать мне ни к чему. В общем, кризис миновал и со мной полный порядок.

– Здорово, – кивнула я, подошла к окну и стала разглядывать двор-колодец с тремя чахлыми березами. – Поехали со мной, – попросила я тихо.

– Куда? – вроде бы удивилась Зойка.

– Ко мне. Чего тебя здесь держит? Квартиры и той лишилась. Работы нет…

– Значит, спасать явилась? Согласна, раскисла я малость… вид имею паршивый, и все такое… но ты зря решила, что я под гору… Все нормально, пить завязала, начала новую жизнь. Со мной полный порядок.

– А со мной нет, – ответила я.

Зойка долго молчала, потом подошла и встала рядом.

– Что так? – спросила тихо.

– Не знаю… внутри точно все рушится. Вот смотрю в окно, и очень хочется головой вниз.

– Ни к чему, – хохотнула Зойка и погладила меня по плечу. – Если мы там не загнулись, то здесь попросту грех.

– Вот и я говорю, – отвернувшись от окна, хмыкнула я. Зойка начала бродить по комнате, заглянула под кровать. – Ты чего ищешь?

– Сумку. Черт знает, куда ее сунула. Вещичек у меня немного, но и их во что-то положить надо.

Сумку мы нашли и вещички собрали, но на автобус опоздали и до моего родного города добирались на такси. Дороговато, зато в двенадцать часов ночи мы уже входили в квартиру, где пьяный Палыч играл на гармошке, бог знает откуда у него появившейся. На полу спал безногий инвалид и так храпел, что стены ходили ходуном.

– О, Виталик вернулась! – заорал Палыч, пытаясь подняться.

– Сиди, дед, – буркнула я. – Еще лоб расшибешь. Это Зоя Федоровна, подруга моя. Завтра познакомишься, а сейчас кончай представление – и спать.

– Как скажешь, Виталик, так и будет…

– Это Палыч? – усмехнулась Зойка, входя в мою комнату.

– Точно. О втором не спрашивай, ранее не встречались. Палыч мужик нормальный, распустился малость, но мы его приструним, ремонт в квартире сделаем и даже мебель купим. Денег на первое время добыть нетрудно. Дед наследство оставил.