– Здорово, – кивнула я. – Так что там про его ум и все такое? То есть чего мне ждать следует?

– А это от тебя зависит. Кто-то из мудрецов сказал: меньше всего мы склонны прощать людям собственную подлость. Улавливаешь? Ты постоянное напоминание об этой самой подлости. И он знает, и ты знаешь, и все знают…

– Может, зря я домой вернулась?

– Если ты Славку убедишь в своей большой дружбе, так и проживешь спокойно, и даже очень может быть, что хорошо устроишься. А не убедишь… тогда ноги в руки – и отсюда подальше.

– Занятно, – кивнула я. – Ноги в руки, говоришь…

– Ты как сама настроена, с претензиями или…

– У меня к Славке претензий нет и быть не может. Меня в оборот круто взяли, деваться некуда, либо на себя брать, либо валить на Славку. Мне такое не по силам, да и соучастие все равно бы припаяли, пошли бы вместе…

– Это ты все сама придумала или подсказал кто? – спросил Валька презрительно. – Чушь все это. Передо мной спектакль не разыгрывай. Он Китайца завалил, потому как тот костью в горле стоял. Дело сделал в горячке и по-глупому… Если б ты на себя не взяла, париться бы ему в тюряге.

– И многие так решили? – спросила я, начиная думать, что Нинка, пожалуй, права и возвращаться мне не следовало. В конце концов, Россия большая, и где-нибудь мне место нашлось бы.

– Главное, Влад сам так думает, – хмыкнул Валька.

– Это он тебе сказал?

– Он со мной разговоров по душам давно не ведет, как из детских штанов выросли, так и завязали с разговорами. Но глаза у меня, слава богу, есть. Последние две недели он сам не свой, видно, к встрече готовится…

– Тогда жду от тебя совета: как поступить, чтоб в этом городе остаться и голову уберечь.

– Поезжай к нему, прямо сейчас. И попробуй убедить в своей большой дружбе. Заметь: дружбе. О любви лучше помалкивай, он вроде жениться собрался. Вряд ли тебе чего светит, в общем… сами разберетесь.

– Не кроись, поняла, не дура. Значит, жать на то, что в одном дворе росли?

– Точно. И никаких намеков на то, что он тебе должен.

– А мне он в самом деле ничего не должен, – хмыкнула я.

– Вот и отлично. Поехали. – Я постояла немного, разглядывая пол под ногами, потом кивнула, а Валька сказал: – Прикид у тебя клевый, и сама ты выглядишь так, точно с Канар пожаловала, это ни к чему. Оденься попроще и в глаза жалостливости напусти. И вообще: скромнее, скромнее. Мол, знаю свое место крайнее справа в восьмом ряду и ни на что не претендую.

Я пожала плечами, достала из сумки джинсы и футболку и пошла в ванную переодеваться. Валька ждал возле входной двери, позвякивая ключами.

– Так нормально? – смеясь и разводя руками, спросила я.

– Слушай, может, мне в тебя влюбиться? – вздохнул он.

– Почему нет? Я не против.

– В любовницы ты не пойдешь, а я три года как женился.

– Правда? – Я заперла входную дверь и вслед за Валькой стала спускаться по лестнице.

– Правда. Сыну полтора года. Сашкой звать. Приходи, с женой познакомлю.

– Спасибо. Только вряд ли ей понравится…

– Это точно. Не обижайся, ладно?

– Чего уж там. Налицо серьезные изменения в жизни…

– А вот тут ты права: жизнь действительно здорово изменилась. Нос не высовывай, присмотрись, и сама все поймешь.

– Сюда ты наведывался? – спросила я, устраиваясь в его машине.

– Я. Сосед рассказал?

– Да, говорит, крутой и на иномарке. Вряд ли Славке пришло в голову заглянуть сюда, значит, ты. Друзей в этом городе у меня немного.

– Не хочу тебя огорчить, – серьезно сказал Валька, – но у тебя их вовсе нет. Не считая меня, конечно.

Мы замолчали, каждый думал о своем. Валька свернул с проспекта и направился по улице Гоголя.