Как и все пассажирские суда, прибывающие в Арказ, «Азизийе» с грохотом бросил якорь у входа в залив и стал ждать. В детстве колагасы обожал этот момент. Пароход привозил на остров свежую почту, новых людей, новые истории о том, что происходит в мире, новые товары для лавок и магазинов; вместе с ним в город приходило радостное оживление. Едва корабль бросал якорь, как за дело брались многочисленные лодочники, чьей задачей было доставить на набережную пассажиров, их багаж и прочие грузы. У каждого лодочника в подчинении состояла целая команда гребцов и носильщиков, и эти команды соревновались друг с другом, кому удастся перевезти на берег больше людей и грузов и заработать больше денег.

Заслышав пароходный гудок, Камиль, сын Махмуда, ученик военной средней школы, и его друзья, подобно многим другим детям и взрослым, спешили на набережную посмотреть на тамошнее столпотворение. Зная, что лодочники стремятся обогнать друг друга, ребята спорили меж собой на миндальное курабье из пекарни Зофири или на пропитанный розовым сиропом чурек с грецким орехом, какая лодка первой доберется до корабля. Порой на море поднимались волны и лодки на миг пропадали из виду, отчего у всех душа уходила в пятки, но потом снова показывались, неуклонно продвигаясь вперед. На набережной тем временем толпились встречающие (с чадами и домочадцами), слуги, носильщики и те, кто собрался отбыть с острова. Когда же на берег прибывали пассажиры парохода, их принимались осаждать гостиничные портье, гиды, извозчики и носильщики, норовящие без спроса подхватить их багаж; тут же ошивались всякого рода мошенники, карманные воришки и нищие. Чтобы положить этому конец, губернатор Сами-паша распорядился отправлять для встречи пассажирских пароходов военные патрули. Однако толку от них было немного, и каждый раз на набережной царила все та же сумятица, сопровождающаяся перебранками и потасовками.

Предаваясь воспоминаниям, колагасы одновременно следил за тем, как Пакизе-султан храбро, хоть и цепляясь за руку супруга, спускается по трапу в лодку, и размышлял о том, что толпа, пыль и шум на набережной могут обеспокоить ее высочество. В прежние годы, бывало, некоторые нахальные мальчишки, завидев на берегу европейского путешественника или богатого араба, принимались паясничать перед ними в надежде выклянчить денег. Они тоже могли доставить принцессе неудобство. Однако, когда лодка приблизилась к причалу, колагасы заметил, что на набережной наведен небывалый порядок, и понял, что власти вилайета, проявив особое уважение к родственнице султана, подготовили для нее торжественную встречу.

Губернатор Сами-паша уже три года как не покидал Мингер, однако благодаря газетам и время от времени заглядывающим на остров удачливым друзьям был в курсе стамбульских слухов и сплетен и всегда узнавал, пусть и с запозданием, какой паша из-за той или иной оплошки попал в опалу; какому министру и как удалось завоевать расположение Абдул-Хамида; за чьего сына его величество собирается выдать очередную свою дочь, которой пришло время выходить замуж; какие страхи и подозрения одолевают султана в последнее время и кого в какую страну назначили послом. Вот и о том, что месяц назад Абдул-Хамид выдал трех дочерей своего старшего брата – «лишившегося рассудка» и отрешенного от власти султана Мурада V – за людей, не занимающих никаких важных постов, Сами-паша тоже слышал и читал опубликованные в газетах официальные сообщения на сей счет. Дошло до его сведения и то, что супруг младшей из сестер – талантливый врач-эпидемиолог.