– К чему такие предосторожности?

– Остров у нас маленький, шила в мешке не утаишь. О визите приезжих врачей к больным наверняка начнут говорить, распускать слухи, которые никому не придутся по нраву. Никто не обрадуется известию, что на острове эпидемия. Всем понятно, что́ за этим последует: карантин, лавки придется закрыть, торговля остановится, по домам будут ходить врачи да военные. Вы не хуже меня знаете, как рискует врач-христианин, когда в сопровождении солдат пытается осматривать дома в мусульманском квартале. Если будете твердить про чуму, лавочники, у которых вся торговля пошла прахом, объявят вас лжецом, а завтра скажут, что это вы сами чуму и распространяете. Остров-то у нас, конечно, небольшой, но здесь ни на один роток не накинешь платок.

– Какова численность населения?

– По переписи тысяча восемьсот девяносто седьмого года население острова составляет восемьдесят тысяч, Арказа – двадцать пять. Мусульман и немусульман примерно поровну. Даже, наверное, можно сказать, что мусульман в последние три года стало больше за счет переселенцев с Крита, но едва так скажешь, сразу найдутся несогласные, так что не буду настаивать.

– Сколько смертей на сегодняшний день?

– Одни говорят, что пятнадцать, другие – и того больше. Некоторые семьи скрывают умерших – боятся, что закроют дом, лавку, сожгут вещи. А есть такие, что каждого покойника объявляют умершим от чумы. Каждое лето здесь многие маются животом, и каждый раз старый Никос, глава Карантинного комитета, хочет телеграфировать в Стамбул, что у нас, мол, холера. Я останавливаю его, прошу подождать. Он принимается поливать из шлангов средствами от заразы базар, бедные кварталы, улицы, по которым текут нечистоты, и вот уже никакой, с позволения сказать, «холеры» нет. Если написать в Стамбул, что люди умерли от холеры, поднимутся вопли об эпидемии, консулы и послы начнут лезть не в свое дело, а напишешь «летний понос» – никто ничего и не заметит.

– Людей в Арказе раз в восемь меньше, чем в Измире, а умерших уже сейчас больше.

– И причину этого предстоит выяснить вам, – изрек губернатор с таинственным видом.

– Мне повсюду попадались на глаза дохлые крысы. В Измире мы объявили войну этим грызунам.

– Наши крысы – совсем не то, что измирские! – заявил губернатор с едва заметной ноткой гордости. – Горные крысы, которые у нас здесь водятся, твари куда как более дикие. Две недели назад голод погнал их в города и деревни. Там, где им не удавалось найти съестного, они пожирали тюфяки, мыло, солому, шерсть, лен, ковры – все, что попадется, даже дерево. Весь остров напугали. Но потом Аллах их покарал, и они передохли. Но эту, как вы говорите, эпидемию крысы не приносили.

– Кто же тогда?

– Официально никакой эпидемии на сегодняшний день нет! – отрезал губернатор.

– Ваше превосходительство, в Измире тоже все начиналось с дохлых крыс. Вам, конечно, известно, что чуму переносят крысы и блохи. Это научно доказанный факт. Мы привезли в Измир из Стамбула крысоловки. Каждому, кто приносил десять убитых крыс, платили по одному меджидийе[34]. Мы попросили о помощи измирский охотничий клуб. Измирцы охотились на крыс на улицах, и мы с доктором Илиасом им помогали. Так и справились с эпидемией.

– Четыре года назад двое наших толстосумов, господа Мавроянис и Каркавицас, решили устроить у нас городской клуб, как в Салониках, по лондонской моде. Просили меня посодействовать. Но город у нас небольшой, ничего не вышло… Охотничьего клуба на нашем скромном острове, разумеется, нет. Научили бы вы нас, что ли, как на них охотиться-то, на этих ваших крыс!