Может, случай был и не единственный, но я самозабвенно врала – для его же мохнатого блага. Мои экспериментальные методы пока не получили одобрения высших инстанций, и бывали всякие… инциденты.

Загнанный в тупик, крысолов нервно обернулся. Ярко-фиолетовые глазищи в половину морды смотрели так жалобно, что я почти сдалась. Пальцы уже готовы были разжаться. Но я напомнила себе, что если позволю ему наесться какой-либо вредной гадости, то сделаю только хуже.

Минуты моих сомнений хватило, чтобы негодник сделал рывок, выскользнул из рук и забился в дальний темный угол. Тролль побери!

– Его можно приманить порошком валерьяны, – раздалось над моим оттопыренным… всем. Так неожиданно, что я дернулась и ударилась головой о металлическое дно стола.

– Ау-у-у…

– Аккуратнее, Аврора Андреевна, – голос, знакомый до мурашек на пояснице, влился в уши, и я закусила губу, чтобы не застонать громче.

Нет, нет, это не может быть он! Только не сейчас! Не так! За что Судьба ко мне так немилосердна?

– Зная взгляды вашего отца, до свадьбы точно заживет, не сомневайтесь, – крепкие руки ухватили меня за талию и попытались выудить из-под стола. Вот прямо как я недавно крысолова. Теперь-то я его понимала – сама готова была жалобно скулить и забиваться в угол. Я не поддалась, и неожиданный посетитель искристо рассмеялся.

Вот ведь черт. Наверняка он сейчас запрокинул голову, и его забавные каштановые кудряшки подскакивают за ушами. А у серых глаз собираются пучки тонких мимических морщин. На щеках две ямочки, и одна – на заросшем недельной щетиной подбородке…

– Господин Хайв? Что вы тут, ради святого морфа, забыли? – не слишком-то вежливо уточнила я из-под стола, с удивлением осознав, что рук с моей талии он так и не снял.

– Вас не предупредили, да? Я с этого года назначен новым Главным Мастером Заповедника, – с теплотой в голосе ответил он. С большой буквы Он. – Возвращаюсь, так сказать, к истокам… Вам теперь придется часто терпеть мое скучное общество, Аврора Андреевна.

Я снова дернулась. И снова стукнулась. У-у-у-у!

Мы не виделись с Бренданом Хайвом уже пару лет. Но это не мешало мне помнить его голос, и улыбку, и эти дурацкие ямочки, и… Всю ту ужасную неловкость, которая началась после того, как глупая-глупая Ава призналась в любви другу своих родителей. Взрослому, не раз побитому жизнью и, к прискорбию, женатому. О чем он мне в тот же миг деликатно напомнил, лишив всякой надежды и разбив юное, неопытное сердце на осколки.

Любопытный черный нос сунулся ко мне под стол, и Бойз уставился на скрючившуюся хозяйку. Я грозно шикнула на сабера: нечего на меня смотреть с таким укором! Все у меня давно перегорело. Не совсем же я сумасшедшая – грезить женатым мужчиной, которого едва знала и которого два года не видела?

А то, что щеки пунцовеют и руки дрожат, сознание плывет и внутри все жгутом скручивается, – так это от неожиданности. Не готова я оказалась к стихийному бедствию имени кудрявого бравого воина.

– Вы будете вылезать? Или организуете себе там рабочее место? – с ехидством уточнил Брендан, убирая, наконец, ладони с моего платья. Фу-у-у-ух.

Мой пухлый «песец» – спутник по жизни и в прямом, и в переносном смысле – смачно расчихался. Но мне показалось, что он просто ржет надо мной на своем песцовом диалекте.

Медленно, пятясь задом, я выползла из-под стола и, не поднимаясь с колен, уставилась вверх. На него.

Как и ожидалось, господин Хайв оказался неприлично хорош собой. Он был младше отца лет на шесть или семь, но, как любой сильный маг, годами живший в заповедной зоне, выглядел максимум на тридцать пять. Разве что кто-то его недавно уже успел потрепать.