Обвела рукой разгром на своей когда-то милой кухне и рявкнула:

— Вы разгромили мне кухню! Уничтожили её! Сволочи!

На глаза набежали горячие слёзы. От злости сжала руки в кулаки и только что ногами не затопала.

Брюнет небрежно отпихнул от себя носком чёрного сапога осколок моей кружки и с холодом в голосе медленно и чётко проговорил:

— Женщина, ты действуешь мне на нервы. Немедленно верни нас обратно в наш мир.

— Харрис, есть кто-то, кому ты не в силах противостоять? — усмехнулся русоволосый, трогая ушибленный лоб, на котором уже набухал огромный шишак. — Вот же огрела меня шальная.

Две пары глаз впились в меня испытующим взглядом, явно требуя ответа. Захлопала глазами, смахнула слёзы, которые вопреки моим желаниям всё же покатились по щекам. Шмыгнула носом и по возможности деловым тоном заявила, стараясь при этом не думать, что стою перед двумя взрослыми мужиками в шёлковых шортиках и маечке на бретелях нежного ванильного цвета:

— Разочарую вас, господа, но я не знаю, как вас вернуть домой. Я вас не вызывала, не вытаскивала, и вообще ничего не делала. Магией не владею, заклинаний не знаю, так что эти вопросы не по моей части.

Блондин открыл было рот, чтобы что-то сказать, но я выставила вперёд руку, призывая молчать и продолжила тоном недовольной училки, почти изрыгающей пламя:

— А раз я не причём, а вот вы как раз нанесли мне ущерб в виде разрушенной кухни и всей кухонной утвари, а также напугали до полусмерти, и, теперь вы мне много должны! Но так как я не желаю видеть вас в своём доме, то готова незамедлительно обо всём забыть, в том числе и о вашем существовании, если сейчас же уберетёсь отсюда. Сейчас же, имеется в виду немедленно!

А ещё я вдруг поняла, что мне категорически не нравятся крупные мужчины (надо же, какое открытие!). Эти двое похожи на огромных своенравных жеребцов и могут меня затоптать.

Чёрт, чёрт, чёрт! Если эти двое плод моего воображения и на самом деле их нет, а кухню разбомбила я сама, то по мне горькими слезами плачет белая палата с мягкими стенами! Ой, мама!

Пусть всё окажется просто сном. Странным видением. Глюками. Я просто перепила кофе, вот и всё.

Сейчас возьму и зажмурю глаза, сосчитаю до десяти, и всё станет, как было: кухня на месте – целая и невредимая, а барона и графа нет, и никогда не было.

Зажмурилась и начала считать вслух:

— Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь…

— Что она делает? — спросил барон.

— Надеется, что мы покинем это убогое место, — резко произнёс граф.

— …десять! — закончила счёт, распахнула глаза и в голос разочаровано застонала.

Двое в костюмах девятнадцатого века стояли передо мной как лист перед травой со сложенными на груди руками и взирали очень недобрыми взглядами. Ещё и дырку во мне прожгут.

А если я не тронулась умом?

Если это не сон и не розыгрыш, а всё на самом деле и эти двое реальны, то, что тогда?

Если они реальны, то я завтра же запишусь к врачу на приём. Лучше заплачу доктору, чем гробовщику!

— Мы требуем объяснений… леди, — произнёс барон, оглядев меня оценивающим взглядом.

— Объяснений? — усмехнулась злобно. — Вы даже не извинились за вторжение!

— Мы с вами незнакомы, чтобы извиняться, — завил граф, сверкнув своими ядовито-синими глазами.

Ах, незнакомы, значит!

— Пошли вон! — рявкнула я и рванула к двери.

Открыла двери рывком и застыла с открытым ртом. В горле застряли ругательства.

За дверью толпились мои соседи, разбуженные шумом.

Две толстые тётки-соседки с нижнего этажа, злые, рожи чуть ли ни огнём горят, глаза молнии метают, а рты кривятся в желании облить меня очередными помоями.