– Хватит! – заорала я. – Да что тебе нужно? Ты изводишь меня днем, теперь и ночью поспать не даешь! Отстань! Брысь!

Дракон поскреб когтями землю, ударил хвостом и зарычал. Я юркнула за ящики – на всякий случай.

– Как же ты мне надоел! – в сердцах проговорила себе под нос. – Разбудил! А мне, между прочим, сон снился. Интересный!

Пещера содрогнулась от злого рычания дракона. Да что этой зверюге не нравится?

– Да-да, отличный был сон!

Снова рык и злобный скрежет когтей по камню.

– Много ты понимаешь, – буркнула я. – У тебя только череп большой, а разума в нем нет!

Хёгг тяжело прополз к выходу, и в пещере повисла тишина. Я посидела некоторое время за ящиками, а потом осторожно вышла. И тут же уткнулась в дракона, караулящего меня!

Взвизгнув, я шарахнулась назад, наступила на подол и, конечно же, грохнулась. Дракон радостно оскалился. Вот точно – радостно!

– Все-таки зря я тебя лечу, – буркнула я.

Хёгг в ответ дернул хвостом и, опираясь на крылья, как на ходули, отполз в сторону. Уткнулся носом в лаз и затих. Устал, видимо.

В проход побивался розово-серый рассвет. А тело все еще нежилось в ощущениях – запредельных и немного пугающих. Я выбралась из пещеры, размышляя. Происходящее во сне все больше затягивало и… пугало. Сейчас, когда туман сна отступил, а легкие наполнились холодным морским воздухом, я смогла все хорошенько обдумать. Тетя, бабушка, кузины – все и всегда в один голос утверждали, что у меня совершенно нет воображения. Как я могла придумать незнакомца? И наши… отношения? Да еще и такие?

Да что со мной происходит?

Может, в этой пещере отравленный воздух? И каждую ночь я вижу галлюцинации? Будоражащие такие галлюцинации… И почему этот ильх так реален? Я и сейчас чувствую его прикосновения на своей коже. Если бы хёгг не разбудил меня, до чего бы мы дошли?

Чтобы хоть как-то отвлечься и выбросить из головы волнующие образы, я начала приседать и размахивать руками. Заодно взбодрилась и вернула затекшему телу чувствительность. Обошла утес, полюбовалась на море, которое менялось каждый день. Сегодня оно радовало глубокими оттенками синего, а на горизонте – оранжевого. И было спокойным, мирным. Лишь слева покачивался корабль, словно присевшая на волну птица.

Корабль?

Я замерла, протерла глаза. От волнения во рту пересохло. Корабль. На воде был корабль! И он приближался! Я уже видела несколько парусов, скалящегося деревянного хёгга на носу, и даже – ильхов!

О Единый! На корабле люди!

– Помогите! – закричала я, размахивая руками. – Спасите! Меня держат в плену! Помогите!

Корабль расплывался в стеклах треснувших очков. Но мне показалось, что мужчины на корабле меня заметили, а сам хёггкар повернул к утесу. И потому я принялась кричать с удвоенной силой.

Меня спасут! Снимут с этой скалы и отвезут к Гудрету!

И тут позади зарычало чудовище.

Хёгг в пещере очнулся, и от ужасающего рева содрогнулись горы. А хёггкар развернулся и шустро поплыл в другую сторону, подальше от орущей переселенки и дракона!

Разочарование выбило из глаз слезы, но я сжала кулаки, не позволяя себе реветь. Подобрала камень и швырнула в скалу.

– Замолчи, – заорала я хёггу, – ненавижу тебя!

Рычание оборвалось. Я села на снег, хлюпая носом и всматриваясь в водную гладь. Корабль стал почти неразличим. А ведь спасение было совсем рядом! С ветки на меня таращили круглые глаза совы, сегодня их было две.

– А вы что глазеете? – рявкнула я в сердцах. – Вам хорошо, у вас есть крылья! Проваливайте, нечего тут смотреть!

Птицы тяжело сорвались с ветки, взлетели.

– Что-то на этих гадких фьордах никто не торопится спасать прекрасную деву от дракона! Придется самой выбираться!