Дождь легонько моросил, а я в третий раз в жизни стучалась в дверь просторного одноэтажного дома. Все внутри сжалось, когда послышался щелчок отпираемого замка…А потом снова сжалось, но уже по другой причине. Потому что на сей раз открыл мне не Брик. На пороге стояла делового вида женщина, высокая, подтянутая, старше меня, наверное, вдвое.

Похоже, я не просто уволена. Мне уже нашли замену.

Впрочем, что тут удивительного? На такое место из желающих очередь должна выстраиваться. И дураков вроде меня нет, никто другой так просто свой шанс не упустит.

Я даже подумывала сразу попрощаться и уйти, но женщина заговорила первой.

– Вы, должно быть, геверет Дана Ронен? – спросила она.

Вот как, даже имя мое знает.

– Да.

Я высоко подняла голову, намереваясь с достоинством принять свой приговор.

– Проходите.

Женщина пропустила меня внутрь. Я вошла, отметив, что она не сочла нужным представиться. Следом за незнакомкой прошествовала по привычному маршруту. Заходить в мастерскую она не стала, покинула меня в кабинете, предоставив самой переступить последний порог.

Брик, как и вчера, стоял у мольберта и потому увидел меня не сразу. Я сделала несколько шагов и кашлянула. Хоть все и было понятно, сердце ушло в пятки.

Художник обернулся. Смерил меня долгим взглядом, а потом нетерпеливо поинтересовался:

– Ну, где тебя носит? У нас работа стоит. Давай сюда скорее, я, кажется, нашел правильный вариант.

От радости душа будто взлетела воздушным шариком, но ноги при этом приросли к полу.

– Ты чего? – нахмурил брови Брик, несмотря на свою увлеченность работой, заметивший, что со мной что-то не так.

– А я думала, вы меня уволили, – призналась я.

Глупо, конечно: к чему подавать человеку идеи? Но как-то само с губ сорвалось.

Оман нахмурился сильнее.

– С какой стати? – полюбопытствовал он.

Причем с таким видом, будто и в самом деле недоумевал.

– Ну как, вы же сами вчера сказали: готова уйти раньше из-за собаки… – пробормотала я.

– Ну и что? – передернул плечами Брик. – Мне было интересно, я задал вопрос. Ты ответила. На этом тему закрыли. Все. Любите же вы, женщины, нафантазировать глубинные мотивы там, где все лежит на поверхности, – пожурил он, вновь принимаясь разглядывать рисунок.

Я могла бы ответить, что мужчины, в свою очередь, напрочь игнорируют глубинные мотивы даже там, где на поверхности не остается практически ничего. Но, разумеется, благоразумно промолчала, приступив вместо этого к работе. Лишь чуть позже спросила:

– А кто эта женщина, которая открыла мне дверь?

Брик, кажется, не сразу понял, в чем заключался вопрос.

– Далия? Служанка. Она приходит три раза в неделю.

На сей раз домой я вернулась вовремя. Присела на корточки рядом с вилявшим хвостом псом и, запустив руки в густую шерсть, задумчиво произнесла:

– Хахаль. Ну и как тебе такое имя?

Мой первый выходной выпал на вторник. Нисколько не огорчившись этому обстоятельству, я провела пару часов в центре Аяры и, среди прочего, на городском базаре. В частности, прикупила кое-что для пса. Назад возвращалась по памятному мосту с замками. И на том самом месте, с которого я смотрела на воду несколько дней назад, стоял, облокотившись о перила, незнакомый мужчина. Он был одет в военную форму, красную с синими лацканами, синими шевронами и синими лампасами, и на ногах у него были высокие черные сапоги. Ноги я могла разглядеть лучше, чем лицо, поскольку он стоял, низко склонив голову, должно быть, наблюдая за течением реки. Лишь приблизившись, шагая вдоль перил, я смогла определить цвет его волос. Темный оттенок каштанового.