– Сережа, что ты с ней сюсюкаешь? «В плохом состоянии…» Да она пьяная была как свинья! Просто без чувств!

– А это не ваше дело! – буркнула Таня, впервые испытав колоссальное чувство дискомфорта после обильных возлияний.

– Это-то, может, и не наше дело, а вот какого черта вы делали на нашей частной территории? – спросил неприятный тип.

– А что у вас за территория? – прохрипела Татьяна, кашляя.

Тот, кого назвали Сергеем, подал ей стакан с водой, и она начала жадно пить.

Второй с нескрываемым чувством отвращения смотрел на нее, и Таня закашлялась.

– Как вас зовут? – спросил, улыбаясь, Сергей.

– Таня, кхе-кхе… Татьяна Германовна.

– Как же вы, Татьяна Германовна, так напились, что оказались в клетке с медведем? – спросил Сергей.

– Где? – закрыла и снова открыла глаза Таня.

– В загоне для медведя, приближенном к естественным условиям, – охотно пояснил Сергей, заглядывая в ее голубые осоловевшие глаза.

– Где? – снова произнесла она.

Второй тип махнул рукой:

– Да что ты с ней разговариваешь? Алкоголичка! Гони ее в шею, если не хочешь сдавать в милицию!

– Я не алкоголичка! – возмутилась Таня. – Это вчера так получилось. Перебрала я что-то… Доктор, – обратилась она к Сергею, – а это очень плохо?

Тот, давясь от смеха, с совершенно непроницаемым лицом произнес:

– Так напиваться, конечно, очень плохо…

– Я не об этом. Я о том, что у меня совсем пропала память.

– Совсем?

– Нет, не помню окончания вчерашнего вечера…

– Еще бы! – фыркнул второй.

Таня поморщилась.

– Вы такой… такой неприятный… Вы оба тут прямо как хороший и плохой полицейский, то есть злой и добрый врач…

– Ага! – прервал ее Владимир. – Только мы не врачи, а ветеринары!

– Как ветеринары?! А я что… не человек, что ли?! Почему я у ветеринаров?! – обиделась Татьяна. – Да еще и капельницу поставили, живодеры! Своим кошкам и собакам ставьте! Какое вы имеете право производить на мне эксперименты?!

– Ого! Вон как заговорила! А ты ей жизнь спасаешь… Дура! Это лучший ветеринар с нашего факультета! Да он почище любого человеческого врача! Животных лечить еще и посложнее будет! Они сказать ничего не могут, хотя и не пьют! – Владимир заводился прямо на глазах. – А ты говоришь – кошки, собаки! Да ты на свинью вчера была похожа и сейчас не лучше!

– Вова, прекрати! – попытался остановить его Сергей, но того трудно было обуздать.

– Да Сергей с голыми руками полез в клетку, подвергаясь смертельной опасности неизвестно ради кого! Когда он вытащил тебя, ты фактически не дышала. Тепловой удар внутри организма плюс внешнее охлаждение из-за прохладной ночи. Твоя болезнь и жутчайшее отравление алкоголем. Ни одна «Скорая» не успела бы доехать! Сергей несколько часов вливал в тебя препараты, что вернули тебя к жизни, в лошадиных дозах! И вот она – людская благодарность! – от возмущения перешел на «ты» Литвинов.

– Я не знала, что все настолько плохо… Не кричите на меня! Я удивилась, что меня лечат ветеринары! А вы бы не удивились? Мне вообще плохо…

– Пить надо меньше, – пробубнил Володя.

– Опять вы о своем! Да не пью я! Это я так! В последний раз! Перед смертью! Нельзя, что ли? Всегда считалось, что последнее желание умирающего – закон! Я решила напиться, и вы не смеете обвинять меня в чем-либо!

Сергей внимательно посмотрел на нее, она выглядела как нахохлившийся птенец, и он тоже перешел на «ты».

– Не пугай меня! Психотропных и транквилизаторов у меня нет, животные психической дурью не маются. Мне придется «дурку» вызывать!

– Зачем?! – опешила Таня.

– Как зачем? Ведь ты хотела покончить жизнь самоубийством! Напиться так, чтобы умереть… Интересный способ! Небось и к медведю полезла по этой же причине. Чтобы уже наверняка!