В трактире «Монпансье» было как у Андрея Ильича в доме – крашеные полы, чистые половики, на окнах горшки с геранью, на скатертях оборочки, связанные крючком, – и народу никого, только музыка играла громко. По плоскому телевизионному экрану скакала фиолетовая силиконовая блондинка.

В центре накрыт длинный стол – посередине букет и композиция из бананов и ананаса.

Андрей Ильич вздохнул, сел у окна, потрогал герань и понюхал ладонь – до чего вонючий цветок, невозможно!.. Хозяйственные дела – и вообще дела! – на сегодня закончены: он добрался до «места назначения», познакомился с заместителем, свалился в лужу, «заселился», получил предложение убраться вон, простирнул штаны, перетаскал из машины вещи. Теперь ему хотелось поесть и выпить. Он еще понюхал ладонь. Запах герани напоминал детство и болезнь под названием «свинка». Бабушка всегда подкладывала в компресс листы герани: почему-то считалось, что они «лечат».

За стойкой произошло какое-то движение, мелькнул свет, открылась и закрылась дверь. Боголюбов ждал. Из-за стойки выскочил бойкий молодой человек, причесанный на пробор, с кожаной папкой в руках и в длинном белом фартуке. Папку он держал перед собой, как щит.

– Добрый вечер! – выпалил молодой человек. – Мы закрыты на спецобслуживание, там на двери табличка.

– Поужинать дадите?

Официант загородился папкой.

– Мы закрыты, – повторил он. – На двери висит табличка. У нас сегодня большой банкет.

– Мне бы горячего чего-нибудь. Скажем, супу. Есть солянка? Ну и мяса, что ли. И кофе сразу. У вас кофемашина варит, или вы своими силами справляетесь?.. Если своими силами, тогда лучше чаю.

Официант затосковал.

– Спецобслуживание у нас, – повторил он. – Вы что? Не понимаете?.. Я сейчас.

И ринулся за стойку.

– Потише звук сделайте! – вслед ему крикнул Боголюбов. – А лучше совсем выключите!

Фиолетовую блондинку на экране сменил изможденный брюнет и наддал про любовь. Рядом с боголюбовским столом неслышно материализовался большой серый кот, уселся посреди половика, подумал и стал умываться. Вид у него был заспанный.

Боголюбов, которому надоело ждать, когда на кухне закончится совещание, встал и подошел к разорявшемуся телевизору. Как же его выключить, а?.. Из розетки, что ли, выдернуть?..

– Добрый вечер, – выговорил сочный бас. Боголюбов заглянул за панель в поисках розетки. – Мы в нашем трактире всегда рады гостям, но сегодня, к сожалению, не можем вас угостить! У нас мероприятие…

Розетка оказалась высоко. Боголюбов, придерживая пластмассовый угол, потянулся и выдернул штепсель. Экран погас, песнопения прекратились.

– Вот как прекрасно, – в наступившей тишине пробормотал Андрей Ильич и вылез из-за телевизионной панели.

Обладатель сочного баса оказался крепким седым мужиком, одетым в черный залоснившийся костюм и почему-то в галоши. На носу нелепо торчали очки. Давешний молодой человек маячил у него за плечом.

– Здрасте, – поздоровался Боголюбов. – До чего я эту музыку не люблю! Вот не люблю, и все тут!..

– Многие гости любят, – ответил мужик, рассматривая его. – Как же в ресторане без музыки?..

– Модест Петрович, – душевно произнес Андрей Ильич, – вы мне дайте поужинать, и дело с концом. На банкет и спецобслуживание я не претендую. Есть очень хочется!.. И выпить бы неплохо тоже. А «Калачная № 3» на замке. Что нам делать?

– Вот так даже, – задумчиво протянул мужик. – А вы, значит, кем будете?..

– Я буду директором музея, – сообщил Боголюбов. – Да я уже, собственно, и есть директор!.. Ваш сосед, проживаю по адресу Красная площадь, дом один!..