Промахнувшись мимо плюшевых тапок-собак, Верочка босиком по старому паркету проскрипела в ванную, забежав на кухню поставить чайник. Горячую воду отключили, но в такую жару в ней не было нужды, к тому же, в стояках труб холодная вода оставалась тёплой до тех пор, пока соседи не начинали просыпаться. Приняв душ, Верочка напялила длинную белую футболку с надписью «Королева бензоколонки» и посмотрела в зеркало. Сходство с героиней фильма оказалось прямое. Вся жидкость, которую Верочка выпила ночью, стекла на лицо. Под глазами вздулось, пухлые щёки увеличились в размерах, даже уши и те превратились в две пельмешки. Стало очевидно, лицу требовалось время, чтобы оно «отвиселось» и приняло привычную форму, безусловно в рамках разумной погрешности.

Но это ещё полбеды – лицо потом натянется, а вот сочный прыщ с белой головкой, чуть выше кончика носа торчал совершенно некстати. Верочка смотрела на своё отражение и пыталась сообразить: что делать? Пудрой не закроешь, давить страшно. Пластырь? Но это же кошмар! Как она будет выглядеть? И всё это в первый рабочий день. Встречают-то всегда по «одёжке». От бессилья девушка топнула ногой и села на край ванны. На ум ничего не приходило, а из кухни раздался свист кипящей воды, приглашающий на завтрак.

Черт с ним, пойду пока кофе налью.

В трёхкомнатной Верочкиной хрущёбе на последнем этаже стояла невыносимая духота. Зимой в холода квартирка выстывала, не помогал ни ковер на стене, ни поролон, забитый в щели старых деревянных окон, ни старенький масляный обогреватель. А летом становилось жарко. Свежий воздух с трудом продирался через рваную москитную сетку – позволял дышать, но не приносил облегчения. Полностью окна не открывали, иначе комары превращали ночь в танец-самопляс, со звонким похлопыванием ладони по «угадай в каком ухе у меня жужжит».

Окнами квартирка выходила на дорогой квартал «Дворянское гнездо». Вид чужого благополучия не давал жителям пятиэтажки забыть, что инопланетяне, живущие напротив, вероятно не имеют совести и своим забором отхапали незаконную территорию, которая ранее находилась в общем пользовании.

Мусолили больную тему давно, лет, наверное, двадцать. Когда «гнездо» только строилось, и на стенах хрущёвской оттепели стали появляться трещины, местный депутат Свинобоков попросил не волноваться, убрать транспаранты и разойтись. Обещал, что в течение года их переселят в такие же точно дома, здесь, неподалёку, а на месте их старенького квартала появится город-сад.

Слух разошёлся быстро, и квартирки сразу взлетели в цене. Те, кто были порасторопней, даже успели продать родное жилище. Остальные же собрали ценные вещи и уселись на авоськах в ожидании переезда. Годы шли, город-сад действительно появился, только его обнесли оградой, а старожилам строго запретили пересекать стальную границу. Свинобоков ушёл вверх по государственной лестнице, после чего даже стал выступать в различных ток-шоу, в основном, как эксперт по строительной части. Содержимое узелков разобрали и снова попрятали по шкафам, но на соседей затаили обиду, которая вылезала гнилостным червем в любых разговорах обитателей старых домов.

Родители Верочки копали грядки на даче, и девушка в одиночестве сидела у окна и дула на блюдце, в котором дымилось кофе. Конечно, моветон, но расстаться с вредной привычкой не получалось.

Кухонька была малюсенькой, а основой её служил старый гарнитур в «жуткую розочку», который лет тридцать назад стоял у каждой третьей советской семьи. Не вставая из-за стола, Верочка легко дотягивалась до любой полки или холодильника.