За окнами посвистывал ветер да торопливо стучал дождь, но в комнате было тепло, сухо и празднично. Потрескивали фитили, звенели чашки и мурлыкала Занта.

– Никто не должен знать, что мы здесь, и что торговля идет, как обычно, – объяснил Олд, показывая на занавешенные окна. – Мы же не хотим, чтобы к нам в гости заявился комиссар с Коптилками и испортил все веселье?

Я поставила чайник на стол, разлила напиток. Лилла пустила по кругу свою старую фляжку со смородиновой настойкой. Алекса разбудила механическую канарейку, та принялась негромко выводить звенящие мелодии.

– За свободу! – торжественно произнес Пульц, салютуя фляжкой.

– И за чудесную магию Эрлы! – принял у него фляжку из рук Аркандор и приложился к ней, орошая седую бородку темными каплями.

От его слов и от ласковых взглядов друзей у меня защипало в глазах и стало тесно в груди. Все огорчения забылись, а будущее в этот миг казалось простым и ясным.

Лилла прищурила внимательные глаза, угадала мое состояние и поспешила вернуть меня в реальность.

Она отставила кружку с чаем и спросила:

– Эрла, много ли ты успела узнать и сделать?

– Вы о чем? – я заморгала, чтобы не дать пролиться слезам умиления. Моя улыбка медленно гасла.

За столом выжидательно притихли.

– Ты лишь получила отсрочку. Времени впустую тратить нельзя. Второе слушание через месяц, – напомнила фонарщица.

– Мы должны найти настоящего преступника, – добавил комендант Олд.

Это «мы» отозвалось в моей груди жаром признательности.

Лилла постучала ложечкой по чашке, призывая всех к вниманию.

– У кого какие идеи? – строго вопросила она. – Ну, кто мог заколдовать Бельмора и подставить Эрлу? Думайте, милые мои!

– Ставлю на его жену, – заявила Гейла басом. – Магна в бытность трактирщицей путалась с жульем. Могла нанять старых приятелей провернуть для нее грязное дело.

– Вряд ли среди мелких жуликов водятся витамаги, – возразила я. – Их образ жизни к этому не располагает. А заклятие наложил умелый и терпеливый витамаг и растение нашел редкое.

– Магна оборвала все старые связи, как вышла за Бельмора, – подтвердила Лилла. – Она стремится стать светской дамой, бережет репутацию. Ни разу не видела возле ее дома подозрительных личностей, а сама она нечасто выходит. Разве что к дружку своему наведывается…

Лилла вздрогнула, выпрямилась и с силой хлопнула в ладоши:

– К дружку! Ну конечно! Вот вам и человек, сведущий в редких растениях.

– А кто ее дружок? – Я покраснела. Подобные темы меня смущали, а мысли о супружеской неверности вызывали неприятное чувство.

– Ты разве не знаешь? – Лилла посмотрела на меня странным взглядом.

– Нет. Никогда не интересовалась.

– Говорят, это садовник Трубар.

– Что?! Быть не может! – ахнула я. – Вы уверены?

– Ходят слухи, – Лилла неопределенно пожала плечами, а Гейла мрачно подтвердила:

– Ходят.

Садовод Трубар был моим первым работодателем. Когда я вышла из пансионата и стала искать работу, оказалась в полной растерянности. Я не знала, на что гожусь и сумею ли добыть нам с бабушкой кусок хлеба. У меня не было нужных навыков, но в избытке имелось юношеской пылкости и наивности.

Однажды к нам в дом явился хмурый пожилой мужчина с усталыми глазами, некрасивый, неразговорчивый, но источающий спокойную силу, и сообщил, что ему в сад требуется помощница. Работа несложная, два-три часа по вечерам – поливать, срезать цветы, составлять букеты на продажу.

Это было занятие, приличествующее юной барышне, выпускнице пансиона. Я согласилась, не раздумывая, и не пожалела. Трубар привил мне любовь ко всему, что зеленеет и торчит из земли. Он научил меня держать лопату, рыхлить, подрезать, прививать.