Олиско испуганно прикрывала сжавшуюся избушку тонкими пальчиками-веточками и молча отрицательно мотала головой, виновато косясь на Светлану.

Вот чего в Светочке Райской было полно, так это жалости к окружающим и стремления помочь всем сирым и убогим, которые при этом частенько таковыми не были и беззастенчиво садились на шею доброй женщине.

— Так! — откуда в голосе Светы прорезались эти командные нотки, она и сама не поняла, но замолкли и повернули к ней головы все, а свин на стуле приоткрыл один глаз. — Ничего критичного не случилось. Имущество мое, и я претензий не имею! А еще если подумать, то мы, возможно, сможем это приготовить и без специального пакетика.

— Очень занимательно, милая барышня, — неожиданно хрюкнуло за спиной, и все, обернувшись, увидели встающего со стула мэтра Висказеса, легко разобравшегося с древесными путами.

Кокон из гибких прутьев, старательно сплетенный дриадой, осыпался с него черноватыми хлопьями, и мужчина небрежно стряхивал все это с плеч и живота, не торопясь подходить к замершей у стола компании.

— Про договор я понял, — вполне миролюбиво кивнул он Светлане Львовне, опять выхватившей из кармана документ, зато дриаду отчитал: — Вы, милочка, совсем не подумали, что плести магические веточки против более сильного мага неразумно. Я разрушил структуру и просто впитал вашу магию, хотя не до конца. Слабенько, очень слабенько и неэффективно.

Рыло с пятачком перекосило при рассматривании пятен на рукавах щегольской золотистой рубашки, прекрасно гармонирующей с шоколадной, с проблесками седины щетиной кабаньей головы, но он все же старался быть любезным.

— Что ж, из того, что я тут пока услышал, мне понятно только одно. Ваша новенькая незнакомая мне поселенка этого вертепа собралась готовить странное и условно съедобное нечто, исправляя вредительство мелкого дриадского монстрика. — Хрюкотавр подходил к столу, неторопливо и внушительно впечатывая подкованные копыта в камень пола, а приблизившись, навис над невысоким Гринстеном и оглядел маслянистую липкую кукурузу среди цветных ошметков бумажной и пластиковой упаковки.

— Вы всё услышали совершенно верно, — внутренне дрожа от страха в двух шагах от жутковатого учителя непонятного пока ей факультета, со всем возможным достоинством ответила Светлана Львовна. — Еда тут странная, однообразная, и ее очень мало. Поэтому мы пытаемся хоть что-то готовить из того, что оказалось у меня с собой. По магическому договору я воспитатель находящихся здесь абитуриентов и должна помочь им поступить.

Щетинистые брови на звериной морде взлетели чуть ли не к макушке, и свиночеловек раскатисто, с прихрюкиванием расхохотался прямо Свете в лицо.

Впрочем, договор мэтр взял и, к большому сожалению уязвленной его реакцией Светланы, даже не обжегся, зато выражение клыкастой морды после прочтения женщину порадовало.

Пока крошечные глазки вчитывались в текст документа, кабанище хмурился, дергал пятачком и недоуменно всхрюкивал. Отдавал он свиток с уже бо́льшим почтением, а потом, заткнув за пояс свою мегавилку, нервно скребанул пятерней пузо и неожиданно склонился в неглубоком, но самом настоящем поклоне, которого от него явно никто не ожидал, судя по ошарашенным лицам всех присутствующих.

— Прошу простить мне несколько эксцентричное поведение, мадам Райская. — Здоровенный свинотавр вернул Свете договор и, сграбастав ее ладошку, потянувшуюся за документом, даже порывисто приложился к ней пятачком.

Светлана Львовна, огромным усилием воли удержав себя, чтобы не начать вытирать руку о юбку, отрешенно кивала, слушая его монолог и думая: «Ну подумаешь, пятак, не сопливый, сухонький и теплый. Не ко рту же руку тянул, там клыки, острые. Хотя лучше бы вообще без этого обошелся».