– Тебе лучше? – спросила она у него, на ожидая получить положительного ответа.

– Нет, нос еще сильнее «заложило», - хлюпал он искусственно, дыша через рот, а руки продолжали «кровавую войну» с компьютерными монстрами. – Ты же давно хотела поваляться дома, почитать.

– На улице солнце, капели во всю, и все улыбаются там, гуляют, дети смеются, - Юлька посмотрела в окно, где торчали верхушки сосен – сразу за домом начинался лесопарк, где белочки прыгали прямо на руку, смешно всматривались в глаза людям и просили «вкусняшек».

– Может через пару дней? – понимая, что настроение его девушки сходит на нет, спросил Вадим, тем самым проявляя к ней свое внимание, свою якобы заинтересованность. Он делал так очень часто, но у Юльки не было претензий, и ее отношение к нему было всегда терпимым, а может, даже и устраивало то, что каждый из них живет своей жизнью.

Но сегодня Юле хотелось почувствовать себя такой же девушкой, как и те, что парами со своими молодыми людьми, гуляли, смеялись, когда те шутили, хотелось цепляться за руку, когда мимо проходили собаководы с огромными, но добрыми собаками. Ей хотелось почувствовать себя слабой и нужной.

– Может… - Юлька взяла кота и пошла с ним в кухню. Чай мог чуть исправить настроение, но этого было мало. И тут она вспомнила о книге, что перед выходными дала сотрудница, рассказав о прекрасной сказке для взрослых девочек, и уверив, что выходные она точно не сможет оторваться. Но выходные закончились, и завтра нужно было идти на работу.

«Впереди целый день, а значит, у меня куча времени, чтобы уйти в выдуманный автором мир» - подумала Юлька. Налив полную кружку чая, который пах зверобоем, малиной, и еще какими-то волшебными бабулиными травками, она достала книгу из сумки и уселась в кресло, что любила его прежняя хозяйка, и просто не дала выкинуть, когда Юлиана меняла в квартире мебель, переместив его в большую кухню.

Это кресло творило чудеса. В него можно забраться с ногами, и каждый раз, когда Юлька садилась туда, или просто дотрагивалась, чтобы поправить сбившуюся накидку, связанную заботливыми хозяйскими руками, она вспоминала свое детство, их совместные вечера, праздники, их рукоделие.

Родители рано погибли, и она одна была ее семьей. Фото родителей – единственное, что от них осталось, но из альбома смотрели на нее вовсе незнакомые люди. Если бы ей кто-то сказал, что на самом деле их и вовсе не было, что она приемная, и одинокая бабуля взяла ее в доме малютки, она бы поверила, так как она не была похожа ни на одного из них.

Но на фото они были вместе с Юлианой – маленькой светловолосой феей. Оба темноволосые, с большими карими глазами, а она синеглазка. Были смешные фото с катка, где папа и мама катались, взявшись за руки, а годовалая Юлиана сидела на папиных плечах. Были фото с моря, где они купались, и маленькая девочка в панамке строила на берегу замки с мамой, что смеялась в объектив. Слишком много разнообразных фото, чтобы не помнить этого всего, но ей было слишком мало лет. С этой тайной она не хотела разбираться, да и не верить бабушке причин у нее не было.

Учеба в институте была заброшена, но на место креативного менеджера ее взяли сразу. Сказали, что «хорошо подвешенный язык заменяет красный диплом». Юлька работала в крупной фирме, ваяла слоганы, рекламы и прочую творческую дребедень. Но радость от работы пропала в тот миг, когда она поняла, что важнее всего – доказать клиенту, что это работает, а не настроить все так, чтобы действительно работало.

Бабуля бы не одобрила. И Юлька, хоть и радовалась небольшой, но стабильной зарплате, червоточинка стыда не давала наслаждаться сделанным.