Автобусы медленно и плавно проплыли мимо нас. Кто-то помахал нам рукой, кто-то состроил ехидную рожу, и еще мы увидели, как улыбающаяся Маргарита устраивалась на переднем сиденье с цветами.
Двор сразу опустел. Только что он казался тесным и маленьким, а теперь сразу стал большим. Все уехали, а мы остались вместе с малышами из младших классов.
До сих пор я не понимала, просто не думала про то, что все уезжают, а мы остаемся, и виновата в этом вроде бы я. А теперь подумала.
В это время весь наш класс понуро поплелся обратно в школу за чемоданами, а компания Мироновой окружила нас. И у всех были одинаковые глаза: злые, колючие, чужие – все они были против меня!
Может, я впервые вздрогнула… Страшно, когда один против всех, даже если ты прав.
И тут началось, тут понеслось…
Валька заорал:
«У-у-у, змея! Нашипела!» Так заорал, что вокруг все посторонние услышали: он был самый горластый в нашем классе.
Все, кто не успел уйти, кто был во дворе, стали оглядываться. Первоклашки, которых еще не брали на экскурсии, подняли писк и визг:
«Где змея?.. Где змея?..»
«Вот она! Вот она, детки! Смотрите! – Рыжий толкнул меня. – Гремучая! Не подходите к ней, а то укусит!»
Малыши застыли от ужаса. Они же первый раз в жизни видели гремучую змею в образе человека.
Ребята наступали на нас с Димкой и наступали, выкрикивая:
«Подлиза!»
«Доносчик!»
Димка засуетился:
«Ребята, вы чего?.. Мы же еще не разобрались!»
«Разобрались, – отрезала Железная Кнопка. – И твердо решили – никакой пощады!»
А Васильев перепугался:
«Так это серьезно?.. Бессольцева, ты это сделала?! Скажи, скажи им, что ты пошутила».
«Какие уж тут шутки! – пропела Шмакова. – Правда, Димочка?»
Димка не ответил.
«Сжечь ее на костре!» – заорал Рыжий.
Но теперь над его словами никто не рассмеялся.
«Ну бойкот, ну зачем же так!» – суетился Димка.
«Я говорил, говорил, – восторженно заголосил Васильев, – он с нею заодно! Ух, Сомов, ты у нас заработаешь!..»
«В круг! – приказала Железная Кнопка. – Крепче держите друг друга за руки, чтобы они не выскочили!»
Они сцепились руками, круг превратился в колесо, которое должно было переехать меня и Димку.
«Что же такое получается, – не унимался Валька, – Сомов против бойкота, и ему все сходит с рук? А?.. Бойкот Сомову!»
«Тихо! – Железная Кнопка вошла в круг и спросила Димку: – Сомов, ты против бойкота Бессольцевой?» Меня она вообще не замечала.
Димка посмотрел на меня и снова промолчал.
«Молчит – значит против!» – крикнул Рыжий.
«Тогда и ему бойкот!» – решила Железная Кнопка.
«Мне? – испугался Димка. – Бойкот?..»
«Допрыгался!» – захохотал Валька.
«С этой минуты, Сомов, ты перестаешь для нас существовать», – сказала Миронова.
«Был Сомов и испарился!» – веселилась Шмакова.
«Миронова, послушай…» – начал Димка.
Но та отвернулась от него.
«Шмакова, и ты против меня?» – удивился Димка.
«Конечно, – ответила Шмакова. – Я с предателями не вожусь».
«Бей их!» – Валька бросился на Димку.
От страха я закрыла глаза.
Васильев разорвал круг и схватил Вальку, прежде чем он налетел на нас. Димка рванул меня за руку, и мы убежали.
Ленка улыбнулась:
– Он почти вынес меня на руках… Да, да… Оказался силачом!
– Ну конечно, – съехидничал, как мальчишка, Николай Николаевич. – Он у тебя самый сильный и самый храбрый.
Ленка не заметила ехидства Николая Николаевича.
– А когда мы вырвались, – продолжала она, – то услышали за собой топот. Они кричали нам вслед, и я узнавала их голоса. «В погоню-ю-ю!» – это Миронова. «Бей их!» – Валька. И Шмакова: «Бойко-о-от!» Их крики нас подгоняли, мы бежали изо всех сил, не оглядываясь.