– Благодарю. – Глебов тоже встал, лицо его по-прежнему было непроницаемым. – А сыну передай, чтобы зашел в следующий четверг.

– Зачем? – не поняла Лиза.

– Он свидетель, – ответил Глебов. – Главный и единственный свидетель по этому делу.

– Какой он свидетель! – сказала Лиза. – Он же мальчик… – Она понимала, что погибла, что ее приход не принес Костику никакого облегчения, но продолжала защищаться: – Понимаешь, у него напряженка. – Голос ее сломался, теперь она просила Глебова робко, жалобно. – Две школы. Экзамены на носу. Тут и физика, и литература…

Книг сколько надо прочитать. И сольфеджио… И общее фортепьяно. Ну просто обалденное количество дел… Я боюсь, он просто не выдержит. Концерты… конкурс в Москве. И еще суд!

– Ничем не могу помочь, – перебил Глебов, демонстративно сел и углубился в чтение, как будто Лизы здесь уже не было.

– Ну и ну! – вдруг обозлилась она. – Тогда зачем столько ненужных слов? Можно сказать, из пушки по воробьям, как говорит мой Костик. К черту старую дружбу, к черту дурацкие воспоминания!

– При чем тут старая дружба?! – Глебов повысил голос. – Ты в суд пришла.

– Подумаешь, в суд! Почитаешь про вас в газетах – волосы дыбом встанут!

– Лиза, пойми, – сказал Глебов, – решается судьба человека, а твой Костя – главный свидетель. Я должен его допросить. Мне многое еще не ясно.

– О чем? – испугалась Лиза.

– Обо всем. В частности, я не исключаю, что твой Костя знает больше, чем говорит. Может быть, он что-то скрывает.

– Как страшно! Я теряю сознание! – рассмеялась Лиза. – Наконец тебе удастся разоблачить настоящего преступника… А я, дуреха, лезу со своими воспоминаниями… Кривые улочки Вычегды… Собор на холме… Колокольня, где мы царапали на камне: «Лиза плюс Боря…» Купание в далеких озерах… – Лиза замолчала. Ее вдруг осенило, она догадалась о причине судейской неумолимости: конечно, он не смог ей простить измены! Как она сразу не поняла! Типичный мужской характер. Все они собственники.

– Боря, значит, ты на меня все же сердишься?

Ее вопрос застал Глебова врасплох: казалось, он был удивлен.

– Я? Сержусь?… За что? За что мне сердиться на тебя, когда мы не виделись столько лет? – Он даже засмеялся.

По мере того как Глебов говорил, Лиза все более убеждалась, что ее догадка справедлива. Легкая улыбка торжествующего человека тронула ее губы. Как ни странно, ей было приятно, что он на нее сердился, – все-таки она его когда-то любила.

– Ну, я думала, ты на меня сердишься… за старое, – сказала Лиза.

– Ах, за старое, – ответил Глебов. – Конечно нет. Даже наоборот.

– Что «наоборот»? – Лиза демонстративно опустилась обратно в кресло.

– Совсем не сержусь. – Глебов тоже сел. – Да и за что?

– Ну, хотя бы за то, что в одно прекрасное утро я вдруг исчезла, без всяких предупреждений, в неизвестном направлении.

– Ерунда какая-то! – неестественно бодрым голосом ответил Глебов. – Как я могу сердиться на то, что произошло чуть ли не шестнадцать лет назад.

– Значит, все же сердишься, – заметила Лиза.

– Ничуть, – возразил Глебов. – Хотя если вспомнить, то, надо признаться, меня это тогда поразило. – Он заставил себя улыбнуться. – Что-то было в этом… веселенькое, мягко говоря.

Лиза решительно перебила его:

– Никогда бы не подумала, что ты окажешься мстительным. Я же была девчонкой!.. Ну влюбилась, ну помстилось – сбежала…

– Чепуха какая-то, – опомнился Глебов и оборвал Лизу, чтобы прекратить всякие разговоры: – Прости, у меня дела… Надо дочитать…

– Взъелся на меня, – не слушая Глебова, продолжала Лиза.

– Ничего не взъелся, – ответил Глебов.