— То есть, — приподняла бровь я, — праат Чалерм всё-таки должен решать этот вопрос?

— Он личный помощник Вачиравита, — пояснил Арунотай, уже входя на аллею. Передвигался он неспешно, с достоинством, элегантно заложив руку за спину. — Кому и заниматься вашим благоустройством, как не ему.

Я посеменила за главой клана: чтобы поспевать даже за его неторопливым шагом, не спотыкаясь о юбку, мне приходилось очень часто перебирать ногами. Что ж, значит, насчёт Чалерма я рассудила правильно. Конечно, хорошо бы мои проблемы решал какой-нибудь более приятный человек, но где наша не пропадала. Справлюсь как-нибудь с Чалермом, тем более если глава клана ему сейчас зарядит головомойку.

Мы проскочили неприятные статуи-кусты так быстро, что я не успела и заметить, и вот уже Арунотай поднимался в покои Чалерма. Я украдкой приподняла юбку, чтобы не наступить на край и не оторвать оборку. Понятия не имею, как Кессарин это носила, она ведь ниже меня ростом!

— Праат Чалерм, — кивнул Арунотай, и тот встал из-за стола и поклонился, так что Арунотай видел только его затылок, а я, всё ещё карабкаясь по лестнице, сквозь ажурные стенки лестничного колодца различила, как Чалерм закатил глаза. Знал, значит, зачем мы пожаловали. — Что же вы не позаботились о пранье Кессарин? Она, между прочим, теперь жена вашего начальника.

— Глава, — Чалерм разогнулся, аккуратно убрав какое-либо выражение со своего лица, — пранур Вачиравит не оставлял мне по поводу неё никаких распоряжений.

— А самим подумать? — мягко пожурил его Арунотай. — Вы же понимали, что после свадьбы пранья переедет сюда, и что у неё будет приданое, и что Вачиравит слишком сильно переживает, чтобы позаботиться обо всём сам.

— Я выполнял задачи, которые пранур Вачиравит определил как важнейшие, — произнёс Чалерм, глядя в стол всё с тем же непроницаемым лицом. — Я подчиняюсь ему и не могу жертвовать вещами, которых он от меня требует, ради вещей, о которых он не сказал ни слова.

Глава клана лёгким касанием провёл пальцами по векам и покачал головой.

— Простите, пранья. Брат действительно немного не в себе, — он обернулся ко мне с виноватым видом. — Вы же знаете, он... пострадал. Я надеялся, что он достаточно оправился, чтобы впустить кого-то в свою жизнь, но, возможно, я недооценил тяжесть его состояния. Как бы там ни было... Праат Чалерм, боюсь, мне придётся потребовать, чтобы вы занялись вопросом благоустройства праньи Кессарин немедленно. Мне очень бы не хотелось подрывать доверие праата Адульядежа.

Чалерм сжал зубы, но снова поклонился.

— Постараюсь сделать всё возможное, — процедил он.

Глава улыбнулся.

— Спасибо, праат. Мне жаль, что вы оказались крайним в этой неловкой ситуации. Брату стоило позаботиться о вас, даже если он не счёл необходимым заботиться о своей супруге. Я поговорю с ним, как только он почтит нас своим обществом. Пранья Кессарин, — он повернулся ко мне и снова поклонился. — Простите за причинённые неудобства, мы постараемся исправиться.

— Уверена, это была разовая заминка, — выдавила я, сдержавшись, чтобы не сказать что-нибудь едкое и обидное. В конце концов, Арунотай-то ничем не заслужил. Он имел все основания полагать, что его брат позаботится путь даже о нелюбимой жене.

— Могу ли я быть ещё чем-то полезен пранье? — спросил глава, явно намереваясь уйти.

Я пораскинула мозгами. Что мне может быть нужно кроме сундуков? Удерживать цвет кожи и думать одновременно пока было сложновато. Тут я чуть не хлопнула себя по лбу: я же собиралась разведать планировку резиденции и найти храм, чтобы спланировать своё нападение! Даже попросила Чалерма, но так разозлилась на него, что всё вылетело из головы. Ношусь тут с сундуками, которые всё равно не завтра, так послезавтра взлетят на воздух!