Роковой узелок достался Гершенцвейгу. На следующее утро он дважды выстрелил в себя и умирал в течение 19 дней. Но графу Ламберту произошедшее не могло сойти с рук, ему фактически не было больше места в России. Он должен был бежать куда-нибудь – и подальше. И выбрал Мадейру, написав предварительно императору письмо с просьбой об отставке «по болезни».

Горькие сожаления и угрызения совести, судя по всему, мучили графа до конца дней, не давая насладиться ни волшебным климатом острова, ни красотой приобретенной усадьбы. Три года спустя он умер. Но кинта «Ламберт», она же «Вижиа», еще некоторое время оставалась в русских руках. Особую известность она приобрела как русский дом при богачах Ушковых, устраивавших здесь популярные балы и приемы. Барышни забирались в Torre de Vigia и с ее второго этажа высматривали, не подходит ли к Фуншалу какой-нибудь интересный корабль, несущий на своем борту офицеров, потенциальных партнеров по бальным танцам. Такое вот применение башне они нашли, совсем уже не коммерческое, а, скорее, романтическое (подробнее об этом можно прочитать в книге Жузе и Сийри Мильязеш «Мадейра: „Погреб мой гостеприимный рад мадере золотой“», Лиссабон, 2013).

В начале XX века усадьбу продали португальской семье. А в конце 70-х годов кинту приобрело правительство Мадейры. Одно время в ней функционировала главная музыкальная школа острова. Мой друг Октавиу ходил сюда на занятия, усадьбу помнит смутно, говорит, архитектура казалась интересной, но состояние здания было плачевным. Потом, устроив себе здесь официальную резиденцию, президент Жардим позаботился о ее реставрации – себе и нам на радость.

Впрочем, нашлись скептики, захотевшие испортить мне песню. Они утверждают, что реставраций и перестроек было так много, что от прежней кинты мало что осталось. И непонятно теперь, помнят ли эти аллеи Карла Ламберта, Карла Брюллова и герцога Лейхтенбергского. И пруды не те, и территория парка проходит, видите ли, по другим границам, да и башня другая. Получается, что это уже как бы две разные усадьбы с одним и тем же названием.

Ворота кинты «Вижиа» открыты для всех желающих с понедельника по пятницу, с 9.00 до 12.30, и затем, после обеденного перерыва, с 14.00 до 17.30. Но внутрь самого здания резиденции не пускают. А вот по парку гуляйте сколько угодно, и в часовню с ее дивными azulejos, керамическими плитками, заглянуть можно. Правда, в наблюдательную башню не попадете: у нее теперь совсем уже не романтическое предназначение, но в какой-то степени снова коммерческое, по крайней мере, финансово-экономическое. Там теперь трудятся бухгалтеры региональной администрации. И, наверное, с тоской посматривают на порт и на океан: что там происходит увлекательного?

Из башни, да и с открытой для публики смотровой площадки кинты «Вижиа», как на ладони видна бухта Фуншала с разноцветными большими и маленькими яхтами и набережная, которая, собственно, и есть тот самый Морской проспект, полностью называющийся так: Avenida do Mar e das Comunidades Madeirenses. То есть не только Морской, но еще и «проспект Мадерьянских Общин».

Прогулки по нему – особенно вечером, когда он очень красиво освещен, – непременная и крайне приятная часть мадерьянского курортного существования. Здесь есть много чего интересного и удивительного: от старинных фортов и исторических архитектурных памятников до лотка, на котором жарятся каштаны. (Только не летом, разумеется.) Это самые вкусные каштаны в мире, а я знаю, о чем говорю: где я их только не пробовал. Парижские, братиславские, лионские, да и все прочие – все они жалкое подобие мадерьянских! И здесь вы еще имеете возможность наблюдать, как их жарят в специальном металлическом устройстве, забрасывая яростно шипящей золой. Дюжину вы получаете за два евро в специальном, очень удобном бумажном пакетике, состоящем из двух секций. В одной – горячие каштаны, в другую вы сбрасываете скорлупу. И почему-то почти никогда не бывает в пакете испорченных.