Возможно, израильтяне не сразу поняли, что истощение водных запасов и гибель природы играют им на руку. Ведь местные жители будут обречены на гибель, если сгинет породивший их ландшафт. Со временем до этой простой истины дошли многие. Каждая артезианская скважина губила естественный родник неподалеку. Родник принадлежал палестинцам, скважина – евреям. Когда палестинцы пробовали бурить скважины, израильтяне вводили танки и уничтожали колодцы. Чем меньше воды, тем прочнее израильская власть.

Существует еще один способ добычи воды – создание длинных и сверхдлинных подземных водоводов. Для того чтобы сосредоточить все капельные прорывы, нужно глубоко врезаться в гору. Хотя обычные туннели не превосходят в длину десяти метров, есть и куда более длинные – рядом с обычными селами. Источник Эйн-Хиндак, недалеко от иерусалимского пригорода Кирьят-Менахем и от больницы «Хадасса», врезается на 65 метров в толщу горы. Там можно коротать самые жаркие дневные часы, зайдя подальше в чистую воду с фонарем. Невероятной длины – 2150 метров – достигает туннель у маленького источника Эйн-Джавиза в Вади-Рефаим (частью крытая канавка, частью прорубленная в скале шахта).

На востоке и юге Нагорья почва не впитывает дождевую влагу, и каждый редкий дождь создает flash-flood, лавинный паводок. Чтобы эта вода не уходила без толку, палестинцы перекрывают дамбами и плотинами сухие русла, хотя вода там бывает только раз или два в году. Над руинами Кумрана, где сегодня туристы отовариваются мазями Мертвого моря и заглядывают в пещеры, скрывавшие древние рукописи, крутое ущелье обрушивается каскадом сухих водопадов на рыхлую лисанскую породу. Оттуда хорошо сохранившийся акведук, следующий извилинам ущелья, несет воду к множеству водосборников Кумрана. Ирод Великий, решивший обеспечить крепость Масаду водой на все случаи жизни, перекрыл ущелье и погнал воду по акведуку в огромные резервуары в западной стене Масады. Они вмещали 40 тысяч кубометров воды – хватало и на бассейны, фонтаны и бани. Монахи очень часто использовали этот метод, и маленькие плотины, улавливающие дождевую воду, стоят, например, у Великой лавры Саввы Освященного – повсюду. В наши дни государство тоже стало использовать этот прием; большие резервуары для сбора дождевых паводков появились на берегу Мертвого моря и в Негеве.

Так труд, умение и понимание природы сделали возможной жизнь в засушливых горах Палестины.

«Если хочешь, Господи, можешь лишить нас Своего присутствия. Нас Иерусалим и так устраивает», – полушутя говорят иерусалимцы. Попробуем исполнить это пожелание. Представим себе, что исторический, богатый традицией Иерусалим исчез, и мы увидим то, что увидел Авраам 3800 лет назад: маленькая деревня возле источника, орошающего узкую долину, а напротив – красивая некрутая гора, на вершину которой хочется подняться, чтобы уйти от мирских дел и обратиться к Богу. На горе с плоской вершиной – ровная скала, на которой молотят и веют зерно, старое дерево, большой камень; вокруг – горы, голые к востоку и облесённые к западу. Тут бы и мы – как Авраам – поняли, что на этой горе суждено стоять алтарю Господа. Но только ли на этой горе? Ведь на самом деле мы описали то, что видит путник сегодня в деревне Дура-эль-Кари меж Рамаллой и Наблусом.

Напротив села, с другой стороны узкой долины, – плосковерхая гора. На ней растут древние дубы и оливы, священная роща. В пещере бьет родничок – в жаркие дни лета он, не вытекая из высеченной в скале пещеры, образует крошечное озерко живой воды и его хватает только для утоления жажды путника, готового напиться из горсти. У самого старого дуба – небольшое строение с куполом, вели, гробница святого шейха Абдаллы. В ней две залы: в большей установлен внушительный, под множеством покрывал, зеленых и белых, сенотаф (надгробие); в меньшей, в нише, лежат свечи, которые зажигают крестьяне из Дуры и ближнего Эйн-Ябруда, с другой стороны маленькой долины, когда приходят сюда с просьбами и обетами.