– Ладно, беги к себе в мастерскую. Рада была тебя видеть!

– И я. Ужасно-ужасно по тебе соскучилась!

– И все же недостаточно, раз предпочитаешь моему обществу компанию комода, – не удержалась от веселой подколки Нора.

– Извини, – расплылась в широкой улыбке Рут и потерла большим пальцем кончик среднего. – Когда вдохновение зудит вот тут, в пальцах, заставляя их гореть и чесаться, сопротивляться ему бесполезно. А то обидится и долго не будет приходить.

– Беги! – махнула рукой Нора. – Я расплачусь.

– Завтра кофе угощаю я! – крикнула Рут, качнула на прощание волосами-пружинками и скрылась за тяжелой дубовой дверью.

Нора еще посидела какое-то время в одиночестве, перечитывая письмо и думая, кем оно могло быть написано. Сейчас, после разговора с подругой, подозревать аптекаря ей казалось нелепым. И чем дальше Нора читала написанное, тем больше ей казалось, что автор письма – третий подозреваемый, о котором она не рассказала Рут. Овдовевший старик с верхнего этажа, к которому раз в две недели приезжает взрослая внучка. Нора дважды помогала соседу донести покупки из магазина до лифта. И за эти короткие моменты общения словоохотливый старик успел рассказать о себе – и про умершую шесть лет назад супругу, и про внучку, и про свою любовь к книгам. Да, больше писать письма некому. Все сходится. Но что делать со своим открытием и как вести себя дальше со стариком соседом, Нора не знала. Она расплатилась по счету, поблагодарила хозяина кафе и вышла на улицу. В этот последний день августа солнце палило так нещадно, будто август не шел на убыль, а достиг своего максимального пика. Лето вдруг представилось Норе не в виде сезона, а в виде радиоволн, а все, что ее окружало, – огромными радиоприемниками, настроенными на одну летнюю волну. Все, мимо чего проходила Нора, на что наступала, чем дышала, транслировал в прямом эфире удушающий зной – поры каменных кладок, плитки тротуаров, дорожное покрытие, потерявшие упругость листья, шуршащее за спиной море, шорох автомобильных шин, дрожащий разогретый воздух. Удушающая жара, сводящая с ума. Те пятнадцать минут по раскаленным улицам, что Нора поднималась к своему дому, показались ей вечностью в аду. Выпитый кофе свернулся в желудке колючим ежом, и девушка пожалела, что вместо него не заказала ледяной минералки. Но вспомнив о том, что у нее в холодильнике стоит запотевшая бутылка минеральной воды, взбодрилась, как пересекающий пустыню путник при виде оазиса, и зашагала уже бодрее.

Нора подходила к своему подъезду, когда увидела возле него соседнего парня. Молодой мужчина по будням ездил до Барселоны на той же электричке, что и она. Впервые Нора увидела его чуть больше года назад, когда переехала в новую квартиру. Она заходила в свой подъезд, а парень вышел из соседнего. Но тогда не он привлек внимание девушки, а красавица хаски – дымчато-серая, с белой грудью и пронзительно-голубыми глазами. И уже позже Нора увидела соседа на станции: год назад он сел в тот же поезд, что и она, и с того дня присоединился к группе постоянных пассажиров, которых девушка встречала ежедневно в течение рабочего года. Мужчина был симпатичным, чуть выше среднего роста (а в сравнении с невысокой Норой казался рослым), спортивного сложения. Удлиненные волнистые волосы молодой человек зачесывал назад, и прическа его держалась безупречно в любую погоду, и это заставляло Нору подшучивать про себя, что наверняка парень выливает на голову добрую порцию укладочного средства. Полгода назад к нему присоединилась девушка – невысокая брюнетка с копной вьющихся волос. Молодой мужчина каждый раз дожидался подругу возле турникетов, а она постоянно опаздывала и торопилась к нему навстречу с виноватой улыбкой зачастую уже в тот момент, когда поезд подходил к станции. Они вместе торопливо засовывали свои билеты в щель турникета и бежали к предупреждающе сигналящим перед закрытием дверям электрички. И когда вбегали в поезд, праздновали свою маленькую победу коротким поцелуем. Девушка смеялась, а парень ей в очередной раз несерьезно выговаривал за опоздание. Она винилась и обещала не опаздывать. И на следующее утро они вновь мчались к дверям, едва успевая. Однажды они все же опоздали. Из окна проезжавшего мимо платформы поезда Нора увидела, как парень, размахивая руками, сердито выговаривал девушке за опоздание. И та уже не смеялась, а тоже размахивала руками, споря с ними. Но потом, целую неделю, приходила к электричке вовремя. А затем опять стала опаздывать. Нора, удивительно, даже переживала, не поругалась бы эта пара вновь из-за непунктуальности девушки. Что-то в них было – и в этом парне, и в его спутнице, что ей симпатизировало, заставляло изо дня в день дожидаться их и тайно наблюдать. Иногда она видела соседа возле дома, когда он выгуливал свою красавицу хаски. А несколько раз встретилась на их улице и с его девушкой.