Муж мой слабо трепыхнулся, вытянулся в струнку и замер, не моргая.

За богиней следовали два красивых пажа, которые едва не сгибались под тяжестью корзины цветов.

Я сделала еще шаг к служебному выходу, немного запуталась в пыльной портьере, сверкающий и скользкий мрамор под ногами сменился потертым ковролином, а простор зала — узким коридором.

— Милая моя, — уборщица в синем халате посторонилась, пропуская меня вниз, ее метелка вскинулась, отдавая честь. — Вот кабы я сорок лет назад деру от своего Васьки дала, глядишь, и состоялась бы как личность!

Хохотнув, я отсалютовала ей в ответ и выскочила в душноту июньского дня. Вся толчея и многолюдность осталась у центрального входа, а у черного пели птички и буйствовала сирень. Утопая шпильками в траве, я добралась до кособокой скамейки в густой тени, с трудом согнула себя в сидячее положение под хруст стекляруса и достала из кружевной сумочки единственную вещь, которую взяла сегодня с собой.

У меня не было при себе ключей, мобильника, денег, карт или помады — все это просто не поместилось бы в крохотном клатче.

Зато у меня была миниатюрная колода Таро — та самая, которую мы всегда брали с собой в путешествия. На море мы ездили поездом, и бабушка всенепременно покупала два нижних места, и дребезжали стаканы в подстаканниках, и неторопливо плыли березы за окном, и пахло горячим железом, пылью и пирожками, и бегали по вагону какие-то дети, а мы читали Жюля Верна и мечтали о приключениях.

Колода была совсем потрепанной, на месте проплешин бабушка пририсовывала что-то свое. Так, у Шута вместо собаки появилась кошка, а Повешенный болтался на лиане, а не веревке.

Я любила эту колоду той грустной любовью, с которой всегда прикасаешься к утраченному прошлому.

Привычно уколовшись о глухую тоску, я согрела карты ладонями и вспомнила плюшевого Антона с лезвиями под шкуркой.

Ну что, мил человек, давай посмотрим, отчего ты так меня царапаешь и беспокоишь.

Король мечей — ну, кто бы сомневался. Решительный, расчетливый и хладнокровный циник, ха. Скажите что-нибудь новое.

А дальше началась полная чертовщина.

Колесо фортуны — снова. Дьявол — снова.

Судьба и судьбоносная страсть.

Предсказания, приведшие меня к замужеству.

Я застыла, как громом пораженная. Вытянула новую карту осторожно, словно ядовитую змею.

Ну надо же!

Тайные свидания и роман, скрытый от посторонних глаз.

Измены — бац!

Ссоры, разбитое сердце, бессонница, страдания.

Мамочки, а что-нибудь хорошее этого беднягу вообще ждет впереди?

Получите-распишитесь: Верховная жрица.

Тут новая страшная мысль пронзила меня будто электрическим разрядом.

А не я ли прохожу в жрицах?

Не может же быть такого, чтобы карты так повторяли друг друга — и в моем раскладе, и в раскладе Антона.

Медленно я вытащила ответ на этот вопрос: карта Влюбленные.

Контрольный.

В голову.

— Плохие новости? — раздался мягкий голос над моей головой.

— Отвратительные, — меланхолично согласилась я, разглядывая разложенные по скамейке карты.

2. Глава 2

Я не любила классических раскладов и строгих схем, поэтому карты были рассыпаны по скамейке несколько хаотично.

Но в этом хаосе проступала очень ясная картина.

И она мне категорически не нравилась.

И беда была не в том, что, судя по всему, впереди меня ждала порочная, тайная и болезненная интрижка с младшим братом моего мужа.

Не в том, что он был гробовщиком.

Не в том, что я вышла замуж только полчаса назад.

И не в том, что все это было сложно, аморально и явно грозило миллиардом проблем.

Меня вовсе не пугал внезапно открывшийся портал прямиком внутрь турецкого сериала, где страсти кипят, а в финале все эпично умирают.