Вот он проходит мимо книжного ларя. «А! Книги! – восклицает он с какой-то детской радостью. – Притом же это и не магазин, где дерут втридорога, а ларь, надо посмотреть, авось что-нибудь и куплю»…

– Покажите мне книг! – говорит он букинисту. – Мне нужно для деревни…

– Каких прикажете? – спрашивает букинист, вглядываясь пытливым взглядом в покупателя.

– Как каких?.. разумеется, хороших! – отвечает с некоторым раздражением в голосе Мухобоев. – Ты не смотри, батюшка, что мы – провинциалы, но всякие хорошие книги купить можем…

– Но какого рода вы желаете приобресть книги, – пытается разъяснить свой вопрос букинист, – религиозные, нравственные, философские, научные, беллетристические?..

– Ну, замолола мельница! – смеется провинциал. – Какие бы там, у тебя, ни были книги – это все равно, были бы только хорошие. В деревне, на досуге, всякую книгу прочитаешь!.. Мы там, брат, и Данта, и Конта, и Лавелэ, и Бориса Маркевича, и Максима Белинского, и Рафаила Зотова, всех читаем взасос, от доски до доски… Кажи!.. Что не читал – то и возьму, только чтоб недорого… Да нет ли у вас чего-нибудь, на чем я мог бы присесть, а то стоять-то долго я, признаться, не люблю…

– У нас, извините, стульев нет, да и держать нельзя, негде!.. – заметался букинист. – А вот если угодно, есть лесенка. – И он подал ему маленькую лесенку-скамейку, с которой достают с полок книги, и грузный провинциал, оглянув ее брезгливо, тяжело опустился на верхнюю ступеньку.

Букинист начал подавать книги.

– Вот, – говорит он, – полное собрание сочинений Льва Толстого, вот Тургенев, а то не желаете ли Достоевского?.. У нас имеется и Достоевский.

– Все это прекрасно, голубчик, – отвечал Мухобоев, – но мы все это отчасти уже знаем, а чего еще не знаем – Бог нам простит, не в столице живем. Кроме того, подобные собрание сочинений крайне дороги, ты лучше покажи мне что-нибудь интересное и подешевле.

– Подешевле желаете? – переспросил торговец. – Ну, так вот вам: сочинение А. Потехина, графа Соллогуба, Михайлова, Немировича-Данченко.

– Что стоит Потехин?

– Возьму пять рублей.

– А Соллогуб?

– Уступлю за четыре рубля.

– За обоих четыре рубля.

– Ну, как же это можно! Я и то назначил менее половины цены… Не желаете ли, есть подешевле… Вот переводные романы А. Дюма, Е. Сю, Ауэрбаха, Шпильгагена…

– Кажи!..

– Вот путешествие вокруг света Дюмон Дюрвиля.

– Кажи! – и, поворочав книги, Мухобоев спросил: – Что стоит? Весь этот ворох что стоит?

– Двадцать пять рублей.

– Пять рублей…

– Шутить изволите, себе дороже стоит…

– По правде сказать, брат, это все мне не по душе… нет ли у тебя чего-нибудь такого, чего читать при всех нельзя?

– Нет-с, ничего нет такого!

– А жаль, братец, вот таких книг я бы купил и дал бы хорошие деньги.

Букинист чесал себе за ухом; он видел, что перед ним стоит ветхий человек, который в старину пробавлялся «Полярной звездой», «С того берега» и другими запретными плодами. Но у него ничего подобного не было, а упускать покупателя не хотелось, и вот он соображал, на чем бы это нажить пяток рублей. Вдруг его физиономия оживилась; он наклонился через прилавок к Мухобоеву и таинственно повел речь.

– Есть у меня, барин, такие книги, да не знаю, купите ли вы их… книги дорогие… запрещенные, – пояснил он полушепотом.

– Какие такие книги? – заинтересовался степняк. – Кажи!

– Казать – не устать, но если не нужны, и казать нечего… Еще кто-нибудь подойдет со стороны, увидит, в беду попадешь…

– Кажи, говорю, куплю! – оживлялся все больше и больше Мухобоев.

Букинист мялся, показывая вид, что не решается показать, так как не знает, с кем имеет дело…