Все они были недовольны властью, но имели кое-какие деньги, и так образовалась деревня Таежная. Жители промышляли в основном охотой и рыбалкой, выращивали скотину. Как ни странно, но деревня процветала. Дома ставились в ней основательные, из векового кедра. Места здесь очень красивые, и климат благодаря теплым источникам был более мягким, чем в Живописной.

В деревне открылся магазин, была своя начальная школа, небольшой клуб. Молодежь не стремилась уезжать в город, не злоупотребляла алкоголем. Парней в деревне было больше, чем девушек, поэтому невест брали из соседних деревень. Считалось, что выйти замуж за парня из этой деревни – большая удача.

Ведьма Дуня была не злой. Подлости делать она не любила. То ли деревня эта на нее так действовала. Но, в отличие от своих подружек Сусанны и Нюрки, она старалась помогать соседям. Она успешно излечивала их от простуды, чирьев и желудочных болей. Вообще-то жители здесь болели редко. Чистый воздух и здоровая пища делали свое дело. Иногда Дуне приходилось принимать роды, но последнее время все старались рожать в городе, так надежнее.

Дуня часто навещала своих подруг, так как в деревне она ни с кем и не общалась. Несмотря на ее добрые дела, люди все-таки опасались сближаться с ней. После нелепой смерти мужа в прошлом году – его медведь подрал на охоте, – она вообще затосковала. Поэтому так охотно стала приходить в гости к Сусанне и Нюрке.

В хате царил полумрак, так как освещалась она только одной единственной керосиновой лампой, скромно горящей посреди стола. Хата была маленькая – всего-то одна комнатка с русской печкой посередине, двумя лавками вдоль стен, да металлической кроватью с продавленной сеткой. Возле порога пристроился старый сундук, покрытый грязным половичком. Кругом царила страшная нищета!

Три ведьмы собрались за большим почерневшим от грязи столом поговорить «за жизнь».

Нюрка в свои пятнадцать выглядела как ребенок: маленькая, худенькая, ей никто бы не дал больше двенадцати лет. Но огромный живот явно указывал на беременность. Нюрку нельзя было назвать красивой, она скорее была яркой. Она часто брала в руки старый кусочек зеркала и придирчиво разглядывала свое лицо. «Я привлекательна, – думала она о себе. В зеркале отражалась юная девушка, почти ребенок, с продолговатым лицом, обрамленным густыми черными волосами, смуглой кожей, ровными белыми зубами, упрямым, слегка вздернутым подбородком и темными проницательными глазами. Но если ее лицо и не дотягивало до того, чтобы считаться красивым, то тело восполняло это в более чем достаточной степени. Оно было полно женственности, которую подчеркивали округлости упругой груди, тонкая талия и бедра, которые нагло и зовущее покачивались при ходьбе. Беременность не испортила ее, а даже наоборот, придала ее фигуре некую трогательность.

Ее воспитательница Сусанна когда-то в молодости даже была красивой. Но сейчас от былой красоты не осталось и следа. Скорей она стала похожа на настоящую ведьму: седые космы ее волос, давно не знавшие гребня, торчали в разные стороны, бесцветные глаза ее смотрели на мир взглядом затравленной собаки, а огромный породистый нос украшал ее лицо, на котором прочитывалась вся тяжесть прожитой ею жизни. Одета она была в серую, заштопанную в нескольких местах кофту, в зеленую фланелевую, затертую до дыр, юбку, доходящую почти до самого пола. На ее ногах красовались короткие стоптанные серые валенки. Ее наряд вполне соответствовал обстановке в хате. Она и начала разговор, злобно бросая взгляды на своих товарок: