Винстон поерзал на сиденье. Последний раз он останавливался где-то в районе Гренны, долговязому телу хотелось размяться и заправиться чашечкой хорошего кофе. Но ехать оставалось уже недолго. Точнее сказать, наверное, оставалось недолго.

Голос навигатора, обитавшего в мобильном телефоне, – голос, который вел Винстона уже шестьдесят миль, – вдруг зазвучал неуверенно.

– Развернитесь, – сказал он, тут же передумал и посоветовал ехать прямо, после чего снова порекомендовал развернуться.

Винстон сосредоточился на противоречивых инструкциях навигатора, отчего не обратил внимания на устроенную в полотне грунтовки решетку, которая не давала коровам бродить по дороге, и хватился, только когда покрышки с грохотом прокатились по решетке и машину тряхнуло.

Винстон тихо выругался, проверил, не повредилась ли подвеска; все было как будто в порядке. Но навигатор после встречи с решеткой окончательно утратил самообладание.

– Неизвестная дорога, – взволнованно сообщил он. – Неизвестная дорога, неизвестная дорога!

– Да слышу я, слышу, – раздраженно проворчал Винстон и выключил звук.

Он проехал еще пару сотен метров, но, поскольку его электронный штурман так и не пришел в себя, Винстон остановил машину на обочине. Всюду простирались зеленые поля, там и сям виднелись ивовые аллеи и мелкие перелески. Винстон достал из бардачка проверенные карты автомобильных дорог, но о существовании этой грунтовки, похоже, не знали даже геодезисты Королевского автоклуба.

Винстону оставалось только одно.

Прошло уже больше семи лет с тех пор, как они с Кристиной развелись, но ее номер до сих пор был у Винстона в списке контактов первым. Наверное, его давным-давно следовало заменить каким-нибудь другим. Проблема заключалась в том, что другой номер так и не появился.

Они с Кристиной познакомились почти восемнадцать лет назад, вскоре после того как Винстон начал свою службу в убойном отделе стокгольмской полиции. Не нашли другого места для встречи, кроме как в прачечной.

«А я думала, под этой горой отжатых простыней никого нет», – язвительно заметил голос у него за спиной. Он обернулся; за спиной стояла она. Высокая, темные волосы заплетены в косу, очки сдвинуты на кончик носа (потом она призналась, что очки ей на самом деле не нужны, зато пациенты относятся к ней серьезнее).

«Меня зовут Кристина. Не Тина и не Стина, ладно?»

Оказалось, что Кристина живет выше этажом, и Винстон на той же неделе пригласил ее прогуляться.

«Вообще мне следовало бы отказаться, – заметила она. – Вы, наверное, привыкли, что женщины сразу соглашаются?»

Кристина сделала паузу, чтобы подождать, не начнет ли он протестовать; Винстон не запротестовал. Она угадала. В Винстоне было что-то, что нравилось женщинам.

«Но… – продолжила Кристина, склонив голову набок, – на этот раз я сделаю исключение. Кино и ужин. Где-нибудь, где недорого».

Они посмотрели французский фильм, и перед заключительными титрами Кристина взяла Винстона за руку. Через полгода они начали жить вместе, а еще через полгода Кристина забеременела, и они заключили брак в ратуше, всего за месяц до рождения Аманды.

Пока Аманда была маленькой, Кристина, психолог, довольствовалась частичной занятостью в психологическом центре на Мариаторгет, работая при этом над книгой и над диссертацией. Винстон меж тем делал карьеру в полиции. Прошел путь от убойного отдела до Комиссии по расследованию убийств. Объехал всю Швецию, участвовал в расследовании нескольких громких случаев и приобрел вполне заслуженную репутацию дельного следователя. Где-то по дороге – как, когда и почему осталось неясным – их брак сошел на нет. «Бывает, что что-то просто заканчивается и никто в этом не виноват», – подытожила Кристина.