30 ноября 1944 года из спецлагеря № 283 на имя И. В. Сталина поступило письмо от бывшего советского военнослужащего Г. Я. Сычева. Вот текст его обращения:
«Верховному Главнокомандующему
Маршалу Советского Союза
товарищу СТАЛИНУ Иосифу Виссарионовичу.
От бывшего Военнослужащего СЫЧЕВА
Георгия Яковлевича.
По социальному происхождению я сын крестьянина-середняка. По социальному положению служащий – учитель (н.с.ш.) Рождения 1911 г., уроженец с. Шаблыкино, Шаблыкинского района, Орловской области. С 1923 года по 1931 год обучался в советских школах и в результате получил образование и звание народного учителя.
С 1931 г. по 1941 г. работал учителем и директором Н. С. Ш. В 1941 г. 29 июня был мобилизован на фронт. Будучи на фронте 6 месяцев (258 стрелковая дивизия) попал в окружение, а потом в плен. Через четыре дня из немецкого плена я сумел уйти. Но ввиду того, что линию фронта было пройти невозможно – пришлось идти на родину, которая была оккупирована немцами.
Поэтому, с ноября 1941 года по 16 августа 1943 года пришлось жить на родине. 16 августа 1943 г. наша местность была освобождена и я Шаблыкинским РВК Орловской области был мобилизован на фронт для продолжения срока службы. Но на основании существующего приказа я Орловским пересыльным пунктом был направлен на госпроверку с содержанием при лагере НКВД СССР № 283. И вот с 13 августа 1943 года и по настоящее время я нахожусь на госпроверке при вышеуказанном лагере и до сего времени еще не проверен.
Считаю, что отдел контрразведки при лагере НКВД № 283 до сего времени не занимался госпроверкой по отношению ко мне. Это я подтверждаю тем, что за этот период (13 месяцев) я ни одного разу не допрошен. Об этом я писал рапорта: на имя начальника лагеря, на имя полковника госбезопасности и, наконец, на имя наркома внутренних дел СССР, но ниоткуда не получил никакого ответа. Так сколько же времени можно проходить госпроверку?
Прошу Вас, Иосиф Виссарионович, оказать свое содействие, чтобы ускорить госпроверку по отношению ко мне и допустить на фронт.
Сычев Г. Я.
В дело вмешалось руководство ГУКР СМЕРШ. Через месяц заместитель начальника лагеря № 283 подполковник Шухман доложил в Центр, что проверка Сычева затягивалась в связи с тем, что в 1937 году он арестовывался и был судим на пять лет лагерей за контрреволюционную деятельность. Но в настоящее время в ходе агентурной разработки прямых свидетельств его преступной деятельности не получено. Окончательный вывод был таков: «Основания для ареста Г. Я. Сычева не имеется».
Таких заявлений было множество, и по ним быстро принимались объективные решения. А тем временем с Запада все шли, ехали и летели репатрианты. Всю эту огромную работу органы СМЕРШ осуществляли в тесном взаимодействии с Управлением уполномоченного СНК СССР по делам репатриации и заграничными резидентурами 1-го Управления НКГБ СССР и ГРУ Генерального штаба ВС СССР.
Кончалась «горячая» Вторая мировая война и начиналась не менее жестокая Третья война – «холодная», в водоворот которой были втянуты практически все союзнические страны. Росло взаимное недоверие между вчерашними братьями по совместной борьбе против немецкого фашизма, а новые страдания ложились на головы простого народа. Руководители купались в роскоши и неприкосновенности.
Тысячи русских, украинцев, американцев, англичан с нетерпением дожидались возвращения на родину, но оно затягивалось по разным причинам. Недавние жертвы гитлеровского режима снова оказывались заложниками своих политиков.
«Помню, – говорил уже упоминаемый Н. В. Левшин, – все чаще мы получали информацию о фактах вербовки спецслужбами Франции, США, Великобритании и поверженной Германии наших граждан, склонению их к невозвращению на Родину, сокрытия предателей – карателей, пособников фашизма и их агентов…»