– Что ж интересно, интересно… Надо хозяина дома хорошенько проверить через наших коллег, кто он и как характеризовался до войны.

– Я навел справки. Перед войной он уже попадал в поле зрения органов госбезопасности, но последующие события, связанные с войной, помешали провести проверку до конца.

Подозрения Москалева начали оправдываться.

– Надо хорошо проработать адрес появившихся хозяев, – приказал начальник отдела оперативнику, а сам занялся с Биттигом подготовкой к заданию. Тот был возбужден и с трудом сдерживал волнение: ведь завтра предстояла его заброска в немецкий тыл.

Москалев, прежде чем пригласить Биттига в кабинет, разложил на столе некоторые вещи «Штабиста», в том числе и фотоаппарат.

Когда немец зашел в помещение, то, увидев фотоаппарат, слегка побледнел, но быстро справился с волнением. В дальнейшем разговоре с советским контрразведчиком он стал энергично отвергать связь с гитлеровской разведкой. Самозащиту строил на слабых доводах и трудно проверяемых аргументах. Испарины пота на лбу и бледность лица, чередуемая с покраснением ушей, выдавала в нем процессы глубокого волнения.

А тем временем Старинов, работая по адресу, выяснил интересные подробности о хозяине дома. Им оказался некий чех – Рудольф Гочекаль, попавший к нам в плен еще в годы Первой мировой войны и оставшийся затем проживать в приютившей его России. Он был тут же доставлен в отдел контрразведки СМЕРШ, где, поняв сложившуюся ситуацию, явно провальную для своего агента, не стал долго запираться. Гочекаль признался в причастности к германской разведке, сообщив, что начал работать на гитлеровскую спецслужбу с 1936 года. Перечислил ряд выполненных им перед войной шпионских заданий. Последнее из них касалось организации связи с Биттигом, который был специально оставлен на советской территории для сбора развединформации.

Агента арестовали. На следующий день Москалев и Старинов решили допросить немецкого агента. Когда Биттиг вошел в кабинет, то он увидел в углу странную фигуру человека с нахлобученной на лоб черной шляпой с большими полями.

– Проходите и садитесь, – предложил стул военный контрразведчик недавнему «Штабисту».

– Благодарю, – испуганно, как будто ожидая нового удара в своем разоблачении, по-змеиному прошипел Клаус.

Москалев выдержал некоторую паузу, затем вытащил из ящика большую фотографию и спросил:

– Взгляните, вы знаете этого человека?

Биттиг посмотрел на фото, его бросило в жар из-за понимания, что игра с чекистами окончательно проиграна. Это был портрет Гочекаля. В это время за спиной немецкого разведчика раздались шаги, и появился сам Гочекаль. Проигрыш стал очевиден, а поэтому Биттиг заговорил на хорошем русском языке.

О разоблаченном немецком лазутчике в Центр полетела шифротелеграмма:

«Оперсоставом УКР СМЕРШ НКО Центрального фронта был разоблачен агент немецкой разведки обер-лейтенант отдела 1 Ц армейского корпуса Клаус Биттиг, который по заданию начальника разведотдела капитана Виккопфа пытался осесть в тылу Красной Армии в городе Рославль Смоленской области для сбора шпионской информации».

Обескураженный быстрым разоблачением немецкий разведчик много чего интересного рассказал чекистам. Он поведал о структуре своего отдела, имеющейся на личной связи агентуре и дал установочные данные на ряд своих сослуживцев.

А что касается Астафьевой, то она легко попалась в расставленную Биттигом и его коллегами ловушку. Спектакль с закономерно трагическим концом для фашиста, игравшем «рыцарскую» роль, закончился судом. И все равно «Штабист» даже в таком виде – неудачника поработал на военную контрразведку.